Педро Жестокий - [32]

— Святой Георгий, да этот бастард — настоящий рыцарь!..

В первый раз с начала их кровавой ссоры братья-враги, Педро Кастильский и Энрике Тра-стамарский, встретились в открытом бою. Обе стороны располагали сильными союзниками и многочисленными войсками. Впрочем, их столкновение уже вышло за рамки конфликта, имевшего характер гражданской войны и ограниченного пределами полуострова. На этот раз, вдали от места основных событий, разворачивается эпизод Столетней войны, столкнувшей две нации, соперничавшие на протяжении всего XIV века, и двух военачальников, которые ее прославили.

Армия Энрике и дю Геклена, стоявшая между Нахерой и Наварреттой, насчитывала около шестидесяти тысяч человек, двадцать пять тысяч из которых были конники. Впереди стояли французские и бретонские наемники и элитные части кастильских рыцарей под руководством дю Геклена и младшего из бастардов, Санчо; среди дворян так называемого ордена Перевязи[6] скромно упоминается историк Айяла. Во втором ряду — две части тяжелой кавалерии и одна легкой, во главе с Тельо и арагонцем Дениа. И, наконец, в арьергарде под командованием графа Трастамарского — пехота и всадники в сопровождении своих рыцарей и вассалов.

Силы короля Педро и Черного Принца по численности меньше: сорок пять тысяч бойцов, из которых двести тысяч всадников, но они состояли из более тяжело вооруженных частей, одетых в доспехи и привычных к боям в сомкнутом боевом порядке. Эти солдаты без труда справлялись с легковооруженными всадниками, составляющими основу вражеской армии.

Авангардом командовали герцог Ланкастер с помощником Хуаном Шандосом, ветераном ги-еньских капитанов, и Калверли, под началом которого было четыреста кастильских бойцов, вооруженных копьями. За ними шли: справа — граф Арманьяк и господин Альбре;[7] слева — военачальник де Буш[8] и граф де Фуа. Оставшееся войско собрано под знаменем Черного Принца, которому помогали король Педро, Яков, король Неаполя, заклятый враг Арагонского, и небольшое чисто символическое войско Карла Злого с его сенешалем Энрикесом.

На рассвете Черный Принц набожно помолился и, протянув руку королю Педро, сказал:

— Ваше величество, сегодня же утром вы узнаете, вы ли король Кастилии…

Затем, поднявшись на холм, он громогласно воскликнул:

— Знамена вперед, рыцари и мужи, во имя Бога и святого Георгия!

То же самое сделал Энрике Трастамарский, но в другом лагере. Оседлав, по своему обычаю, крупного эстрамадурского рысака, он медленно под звуки труб проехал перед шеренгой войска, а вокруг слышались крики: «Кастилия и святой Георгий!»

Сражение, дошедшее до нас благодаря описанию Фруассара, было кровавым и богатым на удивительные подвиги. Мартен Фернандес, рыцарь из Толедо, известный своей необычайной физической силой, сбросил Шандоса с лошади и поставил ему колено на грудь; англичанин сумел вынуть кинжал и убил своего противника в тот момент, когда Фернандес сошел с лошади.

Английские лучники, подпускавшие врага на расстояние прямого выстрела из лука, остановили атаку графа Трастамарского, который, видя беспорядочное бегство своих легких всадников, сам схватил орденское знамя и закричал:

— Кастильцы, неужели вы, сделавшие меня королем, предадите меня? Посмотрите на это знамя, и с Божьей помощью победа будет за нами!

Дю Геклен со своими французскими рыцарями был в центре внимания военачальника де Буша и графа Фуа. Он долго отбивался с мечом в руках и согласился сдаться только самому Черному Принцу и лишь после того, как остался один без коня в окружении множества врагов.

Король Педро проявил не меньшее мужество. Не обращая внимания на то, что его могут взять в плен, он повсюду носился на своем черном коне, ища своего брата Энрике, и гневно кричал:

— Где этот чертов бастард, который называет себя королем Кастилии?

Граф Трастамарский, осознав всю глубину своего поражения, покинул поле боя, а Черный Принц с высоты своего военного опыта сумел сделать правильный вывод из успеха, который из-за этого исчезновения стал сомнительным.

Вечером он спросил на гасконском наречии, на котором бегло говорил:

— А что бастард, он мертв или в плену? Ему ответили, что он сбежал и что след его потерян.

— Все впустую, — спокойно произнес Черный Принц.

Он ясно увидел ближайшее будущее…

Такое пророческое сожаление тем более говорило о проницательности Черного Принца, так как эта победа под Нахерой — у некоторых историков победа под Наварреттой — могла считаться одной из полных и, по-видимому, одной из решающих в эпоху, когда, по крайней мере в Испании, большие сражения в сомкнутом боевом порядке происходили не часто.

Разгром графа Трастамарского и дю Геклена стал очевиден при подсчете потерь, понесенных двумя армиями. Потери Черного Принца выражались — по сведениям Айялы и Фруассара, совпадающим, но не совсем заслуживающим доверия — в гибели 40 пехотинцев, 20 лучников и 4 рыцарей (двух гасконцев, одного англичанина и одного немца), в то время как побежденная сторона оставила на поле боя 7000 пехотинцев, 900 легких всадников и 60 рыцарей.

Весь кастильский авангард оказался в руках англичан; дю Геклен потерял половину своих людей; все дворяне Ордена Перевязи, цвет кастильского дворянства, либо погибли, либо оказались в плену. Но этой победе, как правильно понял Черный Принц, не хватало единственного трофея, который бы гарантировал ей будущее: пленения кастильского бастарда, который в это время скакал во весь опор по дороге в Сорию.