Педро Жестокий - [22]

Педро Кастильскому сообщили об этом союзе в тот момент, когда он захватил несколько вражеских поселений. Разгневавшись, он сразу же меняет свою стратегию и думает только о том, как наказать Абу-Саида. Кардиналу де Булонь очень искусно удается убедить его заключить мир с Арагоном, чтобы организовать против неверных совместный крестовый поход, который получит одобрение Церкви, а Педро заслужит тем самым себе прощение. Еще меньше времени понадобилось, чтобы убедить Педро Церемонного, всегда готового избежать войны, которая никогда ему не нравилась и в которой он видел лишь средство защиты.

Договор, подписанный в мае в Деса, включал, кроме территориальных реституций и сложных обменов, взаимную амнистию как арагонцев, перешедших на сторону короля Кастилии, так и кастильцев, сбежавших в Арагон. Педро, не забыв ни одну обиду, тем не менее вынужден был согласиться с амнистией графа Трастамарского и десяти грандов, его друзей, и даже добился, чтобы инфант Фернандо Арагонский ничего с этого не получил. Договор предполагал наличие заложников и гарантий. Король Наварры и легат отвечали за соблюдение этих условий. Многие делегаты от городов — что говорит о важной ролигородской буржуазии в эту эпоху — подписались как свидетели. Отменили отлучения от Церкви. Между двумя правителями был заключен союз. Графу Трастамарскому опять пришлось бежать во Францию, а в это время Педро IV, будучи прокуратором Арагона, безнаказанно присваивает владения своего брата, угрозы которого ему больше не страшны.

VIII. Переполненная чаша

Защищая, по феодальному обычаю, права своего вассала Мухаммада от узурпатора, на деле Педро хотел лишь получить во владение земли и пленников и, кроме того, получить прощение Церкви. После нескольких успешных операций против Абу-Саида войско Диего де Падильи и Энрике Энрикеса, состоявшее из трех тысяч легких всадников и пехотинцев, было разбито под Гуадиксом армией из четырех тысяч пехотинцев и шестисот гранадских всадников. Диего был ранен и взят в плен с восьмью своими дворянами, Энрикесу удалось сбежать.

К счастью, это поражение возрождает, и не только в Испании, но и на всем Западе, полузабытую любовь к крестовым походам. Иоанн Добрый, вернувшись из плена, загорается идеей крестового похода и собирается к нему присоединиться. Из Гиени отплывает сильный английский отряд под предводительством Хьюга де Калверли, одного из лучших капитанов Эдуарда III.

Сам Педро IV Арагонский под давлением своих рыцарей бросает на произвол Абу-Саида и, заявив, что его сдерживает подписанный в Деса договор, отправляет в Кастилию небольшое подкрепление под командованием Берналя де Кабрера. Поэтому Абу-Саид, напуганный этими приготовлениями и к тому же не очень уверенный в своих подданных, выдает королю Педро Диего де Падилью, с которым обращались с большим уважением, и поручает передать Педро, что готов вступить с ним в переговоры.

К этому времени относится один из самых страшных эпизодов кровавого правления Педро Жестокого. Король Кастилии не прощал ни обид, ни поражений. Накануне перед тем, как Падилья выступил перед Педро адвокатом Абу-Саида, расхваливая его благородство, Педро приговорил к смерти одного из своих оруженосцев, Дельгадилло, за то, что он сделал донжон замка непригодным для обороны. Он поступил бы так же и с Падильей, не будь тот братом его любовницы. Поэтому он ограничился тем, что чрезвычайно холодно выслушал его и отказался от любых соглашений.

Абу-Саиду пришлось лично идти вымаливать милость у своего врага. Однажды ночью он под охраной нескольких всадников выехал из Гранады, добрался до аванпостов, а оттуда его привезли в Севилью. Педро встретил его, сидя на троне в окружении своих придворных.

— Король Кастилии, — произнес простершийся у его ног мавр, — я знаю, что эмиры Гранады — твои вассалы. Поэтому тебе предстоит разрешить нашу ссору с Мухаммадом. Обиженные и оскорбленные этим деспотом, его подданные сами вырвали у него скипетр и отдали его мне, мне, который по рождению одной с тобой крови [мать Абу-Саида была христианкой]. Теперь я стою перед тобой и полагаюсь на твой суд и великодушие.

После этого старик Эдрис, который сопровождал Абу-Саида, сказал:

— Если твой приговор, о король, будет в пользу Мухаммада, мой хозяин, Абу-Саид, надеется, что ты позволишь ему переправиться морем в Африку и жить там как простому человеку.

— Абу-Саид и ты, — ответил с важностью судьи Педро, — правильно сделали, что пришли ко мне. Я рассмотрю дело и приму справедливое решение.

— Ваше величество, — воскликнули мавры, — да хранит тебя Бог. Мы повинуемся твоей мудрости.

Затем они вручили королю привезенные с собою богатые подарки, и их с большими почестями поселили в Жуэври Севильи.

Через день Абу-Саида и его свиту пригласили на ужин к магистру Сантьяго. Поздно вечером в комнату вошли Мартин Лопес с несколькими арбалетчиками, схватили испуганного правителя Гранады и всех его эмиров и отвели их в тюрьмувоенного порта, предварительно сорвав с них все драгоценности и шелковую одежду.

Два дня в тесноте они просидели в камере. Затем Абу-Саида посадили на осла и вырядили в красные лохмотья, а эмиров привязали к столбам, и глашатай объявил: