Педология: Утопия и реальность - [172]

Настойчивость окупится сторицей: оздоровленное дыхание мозговика даст ему неисчерпаемые творческие преимущества, ценнейшие фонды здоровья, великолепное самочувствие. Урегулированное дыхание, ничуть не ослабив эмоционального богатства, — наоборот, чрезвычайно его усилив, — в то же время сконденсирует эмоциональность, сделает человека одновременно и ярко чувствующим, и легко сдерживающим ненужные подчас проявления этих чувств, т. е. уменьшит биологические на них траты. Отсюда — общий рост личности. Материалиста не удивит, конечно, такая непосредственная связь нашей «души», «вдохновения» с грудной, брюшной и прочими полостями. Если плохо внизу, никогда не будет хорошо наверху. Конечно — и наоборот тоже, но, к сожалению, не всегда; между тем первая формула обязательна на 100 %.

В. Речь как дыхательный акт

Советский мозговой актив (политический, хозяйственный, профессиональный, культурнический, молодняко-вузовский, научный и пр.) отличается «в мировом масштабе» особым развитием речевого процесса и особой необходимостью в речевых выявлениях: действительная революция действительных масс дала такой колоссальный размах речевых общений в среде человечества, какого еще никогда не знала история.

Отсюда — особая глава именно в нашей массовой мозговой гигиене — глава о гигиене речи. Глава эта тем более существенна, что речь, помимо совершенно исключительного социально-активирующего ее значения, имеет еще и непосредственно «производственное» влияние на самую мозговую продукцию: речевые этапы — это зачастую наиболее творчески насыщенные и творчески толкающие, тренирующие эпизоды мозговой работы. Напрасно так мало думает мозговик о гигиене речи.

Однако вместе с тем речь оказывается одним из наиболее сильных дезорганизующих факторов для дыхательного акта, и гигиена речи в основе своей является гигиеной дыхания.

Верхняя часть дыхательного аппарата, напряженно занятая речевым актом, оказывается вырванной из колеи систематизированного дыхания. Дыхание оказывается в руках речи, в руках речевого темпа, эмоциональных зигзагов речи, силы голосового нажима и т. д.

Конечно, известная часть дыхательного процесса, к счастью, ускользает из-под этого непрошенного вмешательства (глубоко наследственные, безусловные дыхательные автоматизмы), однако опасно было бы преуменьшать действительную роль речевого давления на дыхательный акт. Поверхностное, прерывистое, спазматическое дыхание — слишком частое и вреднейшее свойство наших «говорунов», особенно же публичных ораторов, находящихся в состоянии эмоционального взрыва или депрессии — «по положению» и непрерывно ломающих налаженную дыхательную систему.

Мы имеем десятки точно проверенных опытов, в которых твердо уяснилось, что подобные длительные речевые выступления в эмоциональной обстановке (да и не только в эмоциональной) буквально потрясали весь организм, и в первую очередь — вследствие дыхательной неналаженности. Нарушения ритма и глубины дыхания коверкают весь сердечно-сосудистый тонус, извращают кровераспределение в теле, и раньше всего, — в черепе, непомерно нагружают сердечную мышцу, способствуют накоплению застойных явлений и т. д… и т. д. — со всеми общими и частными, отсюда идущими последствиями.

Сюда надо добавить и специальный удар, идущий от сильной эмоции и достающийся главным образом эндокринному аппарату (железам внутренней секреции), испытывающему при этом значительные изменения к своей деятельности: то повышение, то — обратно — понижение соковыделительной работы, срыв ее качества и пр. Сорванное дыхание дает этому «эндокринному шатанию» дополнительный сильнейший удар, и страдающим объектом прежде всего здесь оказывается центральная нервная система — мозговая кора в первую очередь. Ясно, что страдает при этом сильнейшим образом и самый процесс мышления, ради которого и силами которого живет речь.

«Режим речи» заключается раньше всего в той автоматизации углубленного, урегулированного дыхательного акта, о которой мы только что детально говорили. Настойчивый общий тренаж дыхания сделает дыхательный аппарат гораздо более сопротивляемым и при тех дезорганизующих ударах, которые наносит дыханию речь. Тренированное в целом дыхание не так легко поколебать. Однако речь требует и своих специальных гигиенических подходов.

Перед интенсивными речевыми проявлениями необходимо всемерно усилить «дыхательное питание» организма. Готовясь к длительной и сложной речи, надо всячески усилить, углубить дыхательные акты (в прогулках, в особых приемах и т. д.), надо втолкнуть в легкие максимум свежего воздуха (следить особо внимательно за окнами, форточками, чаще быть на улице), всячески ослабить механические препятствия к дыханию (газы, запоры, стягивающая одежда и пр.: см. выше). Во время речевого акта использовать все возможности контроля за дыханием: говорить размеренно, в частые логические паузы вкладывая более глубокие вздохи.

Темп речи не ускорять без специальной агитационной в том нужды; не захлебываться в «ораторском соку», так как более медленная речь (относительно медленная: слишком медленная речь — тормоз для внимания аудитории) — наилучшее условие регулярного и глубокого дыхания. Не увлекаться длительными речами или же, во всяком случае, каждые 50–60 минут — делать 10-минутные антракты, используя их для дыхательной компенсации, кстати, озаботившись и о дыхательной разгрузке аудитории (открыть окна, не боясь сквозняка). В аудиторном помещении обеспечить максимальные возможности свежего воздуха как до выступления, так и во время речи. Перед речью не наедаться, освободиться от всех моментов, механически мешающих дыханию (узкий воротник и кушак, тяжелая, стягивающая одежда и пр.).