Пьедестал - [33]

«Игл» (капитан 1 ранга Л.Д. Макинтош) располагался на правой раковине конвоя. «Харибдис» (капитан 1 ранга Г.Э.У. Фолькер) шел рядом с ним. Корабль имел скорость 13 узлов и выполнял правый галс противолодочного зигзага. В это время в воздухе находились 4 «Си Харрикейна», которые патрулировали вместе с 4 истребителями «Викториеса». В 13.15 пилоты заметили 4 взрыва вдоль левого борта «Игла», который немедленно начал крениться.

Потрясение, испытанное в результате этой атаки, хорошо описывает молодой пилот «Си Харрикейна», который сидел в кабине самолета, находящегося на полетной палубе «Индомитебла». Он ожидал приказа на взлет, но ситуация повернулась иначе.

«Ветер был слабый, и для взлета нам требовалось ускорение. Я стоял на катапульте с работающим мотором. Неожиданно палубный инженер покачал элерон моего самолета, чтобы привлечь внимание к происходящему вдали. Я посмотрел влево, чтобы увидеть это. И как только я повернулся, то испытал страшное потрясение. «Игл» шел у нас на траверзе на расстоянии полумили. Когда я повернулся, то над ним взлетели дым и пар. Он сильно накренился на левый борт, а воздух сотрясла серия приглушенных взрывов.

Мы даже не успели осознать тот факт, что корабль торпедирован, как он перевернулся и затонул. Когда я взлетел несколько минут спустя, я все еще был под впечатлением того, что увидел. Все произошло неожиданно, без всякого предупреждения. Походило на то, что в любой момент наш собственный корабль может вздрогнуть и накрениться так, что наши самолеты просто посыплются в море с полетной палубы».

Примерно то же самое видели с одного из эсминцев сопровождения.

«Мы следили, загипнотизированные скоростью развития событий, как его крен стремительно увеличивается. К тому моменту, когда он повернул на 90 градусов вправо, он уже буквально лежал на борту, левый край полетной палубы ушел в воду. Затем корабль исчез в облаке дыма и пара, окутавшем его».

Первая торпеда попала в левую раковину «Игла», а за ней в течение 10 секунд попали еще 3. Все попадания пришлись между 152-мм орудиями Р2 и Р3. После первого попадания он накренился на 5 градусов на левый борт, но после четвертого попадания крен быстро увеличился до 15 градусов. Все взрывы произошли рядом с левым машинным отделением. Центральное и правое машинное отделения повреждений не получили. Котельные отделения А, С и D были затоплены, левая переборка не выдержала. Наконец авианосец получил крен 30 градусов, после чего затонул в точке 38º 05' N, 03º 02' О.

Что же в это время происходило на борту «Игла»? Трое спасшихся сами расскажут об этом. Генри Ратбоун был сигнальщиком.

«Утром несколько раз объявляли воздушную тревогу, но наконец я смог вернуться в кубрик связистов, чтобы перекусить. Я мечтал вздремнуть в своей койке. Я должен объяснить, что наш кубрик расположен на одну палубу ниже главного кубрика ближе к носу корабля. Когда «Игл» получил попадание, у меня сначала создалось впечатление, что нас бомбят. Но через несколько секунд корабль резко повернул влево, сильно накренившись. Вспыхнули несколько ламп аварийного освещения, и я сумел взобраться по трапу на главную палубу.

К этому времени крен увеличился, и стало трудно держаться на палубе. Но столы в кубрике были прочно закреплены, и мы использовали их, чтобы держаться. Я добрался до трапа правого борта, который вел на платформу, выступающую за борт. Первый из нас нашел линь и помог нам выбраться из кубрика, подбадривая нас голосом. Мне повезло потому, что я умел плавать, и мой спасательный пояс был в хорошем состоянии. Я помню, что «Игл» практически лежал на борту. Я смог спуститься в море перебравшись через «торпедные були». Интересно, что случилось с ними на левом борту?

Несколько человек, спасшихся с платформы, увидели что командир авиационной боевой части в фуражке с золотым шитьем плавает рядом с нами. Мы обменялись несколькими словами, но все мы стремились как можно дальше отплыть от тонущего корабля. Однако, когда это случилось, конец старого корабля оказался мирным. Не возникло никакого водоворота, который мог засосать нас.

Теперь в дело вступили эсминцы, которые начали сбрасывать глубинные бомбы. Я надеялся, что они не будут проходить слишком близко, так как не был уверен, что переживу сотрясения от взрывов. К счастью, море было теплым и тихим, и через 45 минут меня подобрал буксир «Джонти». Я увидел большой синий флаг в рундуке и вытерся им. Я был из тех, кому повезло».

История Леса Оуэна оказалась похожей:

«Это произошло, когда мы отстали от конвоя, чтобы принять возвращающийся самолет. Мы получили в среднюю часть 4 попадания торпедами. Я не могу вспомнить приказ покинуть корабль, но было ясно, что он сразу начал тонуть, валясь на левый борт. Самолеты посыпались в воду, и значительная часть команды, включая моего старого друга Джинджера Герхарда, корабельного парикмахера, пропала без вести.

Я думаю, что с того момента, как мы получили попадания, до момента, когда он затонул, прошло 7 минут. В это время на корабле была объявлена боевая тревога, мой пост был у переднего пом-пома. Прежде чем прыгнуть за борт, я попытался закрыть кранцы, чтобы снаряды не посыпались наружу, иначе они могли покалечить наших товарищей, поднимающихся на полетную палубу. Затем я подумал, что времени еще достаточно и фактически спустился по борту корабля до булей вместе с большинством команды. Затем я надул спасательный пояс, снял бахилы и прыгнул в море. Сначала меня увлек водоворот от тонущего корабля, но потом я вынырнул на поверхность и смог ухватить стул из кубрика. Затем меня вместе с 6 товарищами чуть не разорвало глубинными бомбами, которые сбрасывали эсминцы.