Педагогический декамерон - [16]

Что касается папы, грозного военного следователя, то, как выяснилось, его узкая специализация: изучение проблемы самоубийств в армии. В те годы основной причиной суицидальных попыток солдат была не дедовщина, а полученные ими из дома известия о том, что любимая девушка, не дождавшись жениха из армии, вышла замуж за другого. Мне было что спросить у этого серьезного профессионала на уютной кухне за бутылкой хорошего коньяка, который он предложил распить за благополучный финал этой истории.

Работа над ошибками

 По природе своей все значительные педагоги – большие сказочники. Силой воображения они создают свой особый мир, а затем материализуют его, выстраивая гармонию отношений детей в соответствии с его неписаными законами. Строго говоря, сказанное относится к любому творчеству, не важно к какому: художественному или педагогическому. Этот способ бытия помогает творцу подняться над рутиной обыденной жизни, преодолеть автоматизм человеческого существования. Но между художественным и педагогическим творчеством, при их ощутимом сходстве, есть одно судьбоносное отличие. Поэт может себе позволить быть эгоцентриком (иных поэтов, похоже, и не бывает), ему полезно, даже предписано свыше, оторвавшись от грешной земли, жить в мире горнем, не отвлекаться на мелочи, не давать себя запутать в паутине человеческих отношений. «Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?»

(Б. Пастернак).

Иное дело, педагог. Стремясь к звездам и увлекая за собой детей, он не имеет права слишком отрываться от реальной почвы, рискуя, подобно художнику, оказаться в гордом одиночестве. Одинокой педагогики просто не бывает. Сложная амальгама человеческих отношений для него не досадная помеха, отвлекающая от диалога с вечностью, но тот самый материал, из которого возводится все здание педагогики. Из сказанного следует, что трезвый, даже ироничный взгляд на себя самого, свои ошибки, заблуждения, вольные или невольные прегрешения перед детьми и коллегами – необходимое условие педагогического творчества. Убежден, именно на этой границе – между небом и землей – открываются педагогические горизонты.

Давно мечтаю о коллективной монографии под названием «Работа над ошибками», в которой состоявшиеся педагоги предельно откровенно, не боясь предстать перед читателем в невыгодном свете, расскажут о своих первых шагах в профессии, сопровождавшихся неизбежными ляпсусами, глупостями и срывами. Что поделать, как говорят умудренные жизнью врачи, у каждого начинающего хирурга есть свое кладбище. Похоже, что пользы от такой книги было бы ничуть не меньше, чем от иного пособия по педагогике. Но кто-то должен начать, и потому с надеждой на поддержку маститых коллег бросаю в эту копилку первые взносы.

Мой первый год работы в школе, казалось, прошел триумфально. Молодой, начинающий педагог сразу получил классное руководство в выпускном классе, который немедленно вознаградил его всеобщим обожанием (особенно этим отличалась его женская часть). Походы и вечера, капустники и экскурсии, разница в возрасте между классным руководителем и его подопечными всего в четыре года – все это не могло не сблизить с выпускниками, не придать уверенности в собственной педагогической непогрешимости. Как тут не летать по школе, с высоты положения слегка сочувственно взирая на коллег, большинство из которых стремительно приближалось к пенсионной черте.

С небес на землю меня опустил праздник «Последнего звонка». В той школе существовала давняя традиция: после официальной части праздника (с речами и приветствиями) выпускные классы торжественно обходили здание школы, совершая круг почета, предварительно пригласив в свои ряды учителей, обучавших их долгие годы. Позвали и меня. Не ведая сомнений, вдохновенный, перегруженный охапками цветов, я водрузился во главе колонны своего 10 «А» и с гордо поднятой головой важно продефилировал вокруг школы. На повороте успел заметить, как опустили глаза мои коллеги, оказавшиеся в хвосте этого шествия. На следующий день в учительской они отводили от меня глаза, а в отношениях повисла напряженность. Я терялся в догадках, пока ситуацию не прояснил пожилой педагог: «Пойми, ты в школе без году неделю. А они годами учили этих детей. Обаяние молодости – бесценный педагогический капитал, но он, к сожалению, утрачивается с годами. Став во главу колонны, ты, сам того не желая, совершил бестактность, одним своим победным видом рождая у коллег печальные мысли об исчерпанных педагогических возможностях и неизбежности скорого ухода из школы». Я залился краской стыда, но до сих пор благодарен умудренному коллеге за этот наглядный урок педагогической этики.

Вторая история чуть не кончилась трагически. В студенческие годы, пройдя через стройотряды и археологические экспедиции, я не без основания считал походы одной из самых действенных и эффективных форм воспитания старшеклассников. А потому в первый же год своей работы предложил директору, пожилой женщине, разрешить мне организовать общешкольный туристический слет. Непременно всей школы, на меньший масштаб мероприятия начинающий педагог был не согласен. Уступив молодому напору, она смирилась, но попросила приурочить его к очередному Дню здоровья. В те годы невиданной централизации управления сама школа не имела права произвольно назначать такие дни. Они проводились лишь по распоряжению вышестоящих органов управления образованием.