Печенька, или История Красавицы - [2]
– Ты наверняка была очаровательной! – засмеялся Сэм.
Я не улыбнулась в ответ, а только прикусила губу. Я была совсем не очаровательной, скорее какой-то уютной, пока была маленькая. Мама рассказывала, что целыми днями держала меня на руках, так ей это нравилось. Она плакала от счастья, что у нее родилась дочка.
Папа тоже плакал.
Обычно папы не плачут, тем более – такие строгие, как мой. А он плачет очень часто. Плачет, когда смотрит кино по телевизору, даже детские мультики вроде «Короля-льва» и «Красавицы и Чудовища». Плачет, когда в новостях показывают, как спасли ребенка во время землетрясения или как безногий инвалид на протезах участвует в забеге. Когда в конкурсе «Голос» или «Х-фактор» выигрывает его любимый участник, папа плачет навзрыд. Когда я родилась, он сказал, что я – победительница в специальном выпуске «Х-фактора». Папа взял меня у мамы из рук и прижал к груди.
– Наконец-то дочка! Я так о ней мечтал! И такая милашка! Щечки пухленькие, глазки голубые! Вот погоди, моя дорогая, когда волосики отрастут, наверняка ты окажешься блондинкой, как мамочка! Ты у меня вырастешь красавицей!
Тут он вдруг так радостно завопил, что я расплакалась.
– Джерри, давай я ее возьму, – встревожилась мама.
– Красавица! Понимаешь? Так мы ее и назовем, нашу кровиночку! Дилли, скажи, правда чудесное имя для нашей дочурки?
Мама клянется, что это имя ей сразу показалось ужасным. Но спорить с папой уже тогда было невозможно.
И меня назвали Красавицей. Дурацкое имя! Глупое и показушное, даже если бы я каким-то чудом оказалась на самом деле красивая. А я совсем не красивая! Не в маму уродилась, а в папу. Я низенькая и толстая. Когда я подросла, голубые глаза стали зелеными, как крыжовник. Да и все равно их не видно, потому что я хожу в очках. Волосы у меня мышиного цвета, длинные и не вьются. Мама пробовала их закреплять заколками и ленточками, но они на моих волосах не держатся. Понятно, почему Эмили, Арабелла и Скай меня дразнят. Все надо мной смеются из-за этого имени.
Только я не смеюсь. Сижу и глупо, по-детски реву – дома, в безопасности, с Сэмом и Лили.
– Эй, не плачь! – сказал Сэм.
Мне стало стыдно. Я шмыгнула носом и прошептала:
– Я не пла́чу.
Очки как будто дождик забрызгал изнутри. Я просунула под них палец и стала протирать стекло, словно дворником в машине.
– Может, лучше вытереть их краем футболки? А то размажешь только, – ласково предложил Сэм. – Так о чем ты не плачешь?
– О своем дурацком имени! – всхлипнула я. – Красавица!
– По-моему, Красавица – замечательное имя! Такого ни у кого больше нет.
– Ничего замечательного. И мне совсем не подходит! Скай Уортли говорит, меня надо было назвать Уродиной.
– Скай – дуреха, – сказал Сэм. – Я думаю, она тебе просто завидует.
– Ой, Сэм, в первый раз слышу, чтобы ты сказал такую глупость! Чему тут завидовать? У нее чудесные длинные вьющиеся волосы и большие небесно-голубые глаза, а еще она умная, прекрасно танцует, Рона – ее лучшая подруга, и… и…
– А у тебя волосы такого цвета, как морской песок, и большие зеленые глаза, и ты еще умнее, чем Скай, и кому нужны эти танцы, и у тебя тоже есть друзья – я и Лили.
– Правда? Вы мои друзья?
– Конечно, а то как же! Правда, Лили?
Сэм наклонился и почесал ее за ушами. Лили перестала жевать, оглянулась и так закивала головой, что уши закачались.
– А вы – мои друзья! Самые, самые лучшие на свете! – счастливо прошептала я.
Мы улыбнулись друг другу, и Сэм шепнул:
– До завтра, Красавица!
Потом он сказал громче:
– Наша передача подходит к концу. Лили, ты уже наелась, пора возвращаться в клетку! А тебе, мой друг, не пора есть? Интересно, что у тебя на ужин? Лили, как видишь, обожает капусту, но мне почему-то кажется, ты вряд ли выберешь сырую капусту. Может быть, она нравится твоему домашнему любимцу? Знаешь что, нарисуй любимую еду своего питомца и пришли ее мне! Адрес ты знаешь: передача «Кроличий домик», Сэму. Пока!
Он помахал рукой и помог Лили помахать лапкой.
– Лили тоже прощается с тобой, – сказал Сэм.
Я сказала:
– Пока, Сэм! Пока, Лили!
Экран потемнел, а потом на нем закружились нарисованные Сэм и Лили, и зазвучала музыка.
– Кто к нам в гости приходил?
– «Кроличий домик», Сэм и Лили! – пропела я в ответ.
– «Кроличий домик»! – пропела мама, выходя из кухни. – Солнышко, подкрепиться хочешь? Я купила булочки с розовой глазурью – знаешь, у которых внутри варенье.
– Папа же запретил мне их есть.
Когда мы ходили в торговый центр «Цветочная поляна», мне дали такую булочку, я ее куснула, а варенье брызнуло и заляпало мою голубую блузку с оборками. Папа так ударил меня по руке, что булка упала на пол.
– Не покупай ей больше эту розовую дрянь! – зашипел он на маму. – Смотри, такая нарядная блузочка испорчена! И не разрешай ей объедаться, она и так разжирела.
Мама покорно пообещала, что больше не будет покупать мне булочек, и поскорее увела меня в женский туалет – оттирать варенье с блузки. Я поплакала немножко, а мама меня обняла и попросила развеселиться, а то, если папа увидит меня с грустным лицом, еще больше рассердится. Я постаралась, хотя мне было очень грустно. Булочки с розовой глазурью – мои любимые.
