Печать смерти - [105]

– Это и имя и титул. Вот уже две тысячи лет так именуются эльфийские короли. Уже потом люди присвоили и опошлили славное имя. – Лицо феи на мгновение исказила гримаса брезгливости. – И теперь любой ваш паршивый дворянишка может называть себя Ги и мнить царственной особой.

– И когда же ваш брат собирается стать королем? – В своей прошлой, благополучной жизни я мало что знал об эльфах (впрочем, как выяснилось, я вообще мало знал), но из тех обрывочных сведений, которыми располагал, у меня сложилось впечатление, что у вечно юных вроде как уже есть правитель. И если их законы наследования похожи на наши, замены ему в обозримом будущем не понадобится, ведь перворожденные бессмертны. Разве что Ярви собирается до срока отправить их нынешнего монарха за Край. Что ж, даже если так, я не испытывал жалости к его будущей жертве. Межэльфийские разборки меня не волновали.

– Когда наступит время, – уклончиво ответила фея. Я не стал переспрашивать, когда это случится. Собственно, какая мне разница?

– Завтра клинок будет готов, – сообщил я заказчице. – Может, будут какие-то особые пожелания насчет формы или размера?

– Меч должен быть по руке Ярвианну. И лезвие желательно сделать привычной ему формы, но если тебе удобнее ковать прямой клинок…

– Я предполагал, что меч будет эльфийского образца.

– Хорошо. Я отправляюсь спать. Ваша с Ярвианном комната первая справа от входа. Спокойной ночи.

– Мне еще надо отвязать и накормить беднягу ослика, – пробурчал я, недовольный перспективой совместной ночевки с Ильяланниным братцем. Почему-то казалось, что Ярви начнет кривиться да фыркать – мол, кровать недостаточно мягкая, простыни несвежие. Дом у кузнеца был зажиточный, но уж точно – не Дор Хейв. Нет, конечно, в горах эльф спал на таком же одеяле, что и я, но то в горах. Однако когда я отвел осла в специальный загончик и, ополоснувшись у колодца во дворе, явился в отведенную нам спальню, Ярви уже дрых на одной из кроватей, отвернувшись к стене. Я лег на вторую, забрался под одеяло, загасил принесенный с улицы фонарь. Несмотря на усталость, не спалось. Сверчок под полом выводил однообразную грустную песню. Как-то муторно было на душе, но я запретил себе разбираться в причинах – нетрудно догадаться, к чему приведет самокопание. Закрыл глаза, приказывая себе заснуть, но сон все не шел. Тогда стал глядеть в темный потолок…

– Бурый!

Я вскочил, чуть не снеся табурет, оказавшийся рядом с кроватью, – совсем про него забыл, чтоб ему! Под утро приснилось, что я ночую в горах, а где-то недалеко все еще рыщет хиллсдунское войско.

Ильяланна бросила мне на руки полотенце (должно быть, спешно съезжавшие хозяева оставили нам не только мебель), сама она была бодра и свежа.

– Не знала, что у ювелиров заведено спать до полудня, – недовольно заметила эльфийка. – Вставай, Ярви уже раздувает горн.

Меня как ветром сдуло, даже рубаху надевал на бегу. Горн – это вам не печка, в него нельзя напихать угля и дров как попало. Но эльф меня поразил. Вчера он первый и единственный раз видел, как я слоями укладывал в горнило уголь, и сегодня в точности повторил все мои действия. В дальнем углу ослик ждал сигнала, чтобы отправиться в привычный путь по кругу.

– У тебя есть несколько минут, чтобы позавтракать, – сказала фея, входя в кузницу. Я кинул еще один взгляд на готовый к работе горн и выскочил на улицу. Ледяная вода из колодца смыла остатки сонливости. Завтрак состоял из кувшина молока и еще теплых булок, наша леди явно договорилась с кем-то из соседок – печка на кухне была совершенно холодной. Наскоро запихал в рот еду. Последний кусок дожевал как раз на крыльце кузни.

– Приступим, – кивнул Ярвианну, набрасывая на шею фартук.

До обеда я успел отковать лезвие, вытянуть черенок и выстругать долы. Оставалось отполировать и вытравить рисунок (не зря же я столько мучился с плетением из железных полос и золотой проволоки). Но у прежнего хозяина закончилась кислота для травления, да и для отделки рукояти мне требовался кое-какой дополнительный инструмент. Так что пришлось вместе с Ильяланной отправиться в город.

Сначала я радовался тому, что не приходится блуждать по незнакомым кварталам в поисках нужной лавки. Фея прекрасно ориентировалась в Кирнее. Но очень быстро я стал тяготиться ее компанией. И дело даже не в самой эльфийке: на нас косились, нам уступали дорогу, иногда даже кланялись явно незнакомые люди. Может, кому-то это покажется приятным, но я предпочел бы, чтобы на меня вовсе не обращали внимания.

Когда все необходимое для моей работы было куплено, Ильяланна осведомилась, найду ли я дорогу до нашей кузницы. Она хотела отправиться по каким-то дамским лавкам. Я заверил, что не потеряюсь, после чего фея скрылась в одной из бесчисленных текстильных мастерских. Оставшись один, я вздохнул с облегчением. Огляделся, мысленно повторяя недавно пройденный путь. На глаза кстати попалась лавка готового платья. В Вилейке я поменял свой прожженный кафтан на куртку из домотканой шерсти, в которой и щеголял нынче, но на обратную дорогу не мешало бы запастись чем-то более практичным. Заметивший меня сквозь окно лавочник уже гостеприимно распахнул дверь. Я шагнул внутрь. Комната была небольшая, сплошь завешанная всевозможной одеждой.