Печать смерти - [100]

– Хочу, чтобы ущерб мне возместил, – возмущенно заявил староста приезжему капитану. – А то что получается: Эрих мой который день за работу приняться не может, хозяйству – прямой урон. Пущай этот бешеный возместит мне деньгами али работой.

Пострадавший – здоровенный детина с волосами цвета соломы и красным лицом – топтался здесь же, демонстративно придерживая подвязанную платком к шее руку, правда, перевязанными у него почему-то оказались только два средних пальца.

– А что жрецы? – удивился Иринг, не услышав в рассказе ничего о судьбе храмовых служителей.

– Жрец, – поправил его староста. – Нашей деревне больше одного не прокормить. Да он и один прекрасно справлялся. В истинную веру перешел.

– Ясно. Сколько еще в деревне кузнецом обиженных?

– Да, почитай, все, кто в тот день в святилище был. Ну а с побоями – человек двенадцать, – быстро прикинул староста. («Прямо богатырь какой-то, а не кузнец!»– усмехнулся про себя Иринг.)

– Что же, – поднимаясь с покрытой мягким пледом (для важного гостя!) лавки, провозгласил он, – пусть все, кто тогда был в храме, явятся нынче вечером на судилище. Естественно, я говорю о мужчинах. Женщин с собой брать не стоит.

– Да-да, только лишняя морока от баб! – поддакнул Элмунд.

– Есть у вас дом или, может, сарай, где мы могли бы без помехи собраться?

– Большой лодочный сарай на берегу.

– Прекрасно. Созови туда всех за час до заката. Кузнеца я приведу сам. Где его кузня?

Староста подробно описал дорогу до жилища своего обидчика, а также до общинного лодочного ангара.

– За час до заката, – напомнил ему, покидая избу, Иринг. – Да не забудь позвать жреца, чтобы почтил суд своим присутствием.

Пока его гвардейцы выводили со двора лошадей и карету, он немного прошелся вдоль деревянной изгороди. За угловым столбом, присев на корточки и время от времени высовывая в проулок лохматую голову в репьях пряталась донельзя грязная и оборванная девчонка Иринг хотел подойти, разглядеть поближе, но за забором внезапно возник «увечный» Эрих.

– Ну-ка, пошла отсюда! – прикрикнул он на оборванку, и та, испуганно пригнувшись, припустила по улице. – Деревенская дурочка, – пояснил он недовольно обернувшемуся к нему капитану. – Шляется меж дворов, высматривает, где чего стянуть.

– Родители есть? – проследив за беглянкой взглядом, спросил капитан.

– Были, – охотно поделился Эрих деревенскими сплетнями. – Мать-стерва ее отца порешила, да после сама в прорубь кинулась. А девка эта, тьмой отмеченная, все никак из села не уберется.

– За что же ее мать убила мужа? – сухо поинтересовался Иринг.

– Да ни за что. Говорю же, стерва! – Голос у детины возмущенно задрожал. – Ну поколачивал он их с дочкой. Так ведь она, бесстыдная, ребенка своего не иначе как с демоном из Бездны нагуляла. А мужик-то какой был: видный, с достатком, два десятивесельных баркаса имел. Жену-убийцу из города, дурак, на свою голову вывез…

Ги-Деон, не дослушав душещипательную историю убиенного собственной супругой рыбака, вернулся к воротам, вскочил в седло, тронул коня шпорами. Следом за ним, мягко шелестя колесами по проселку, укатила карета. Второй спутник графа ускакал в противоположную сторону.

Кузница стояла на холме, в стороне от других домов. Прямо за ней белыми волнами сбегали к морю песчаные дюны. И здесь хозяин загодя ждал гостей.

– Ты Стефан-кузнец, – полуутвердительно произнес Ги-Деон, разглядывая вышедшего ему навстречу мастера.

– Я кузнец, – мрачно проворчал мужик в белой, с узорчатым воротом рубахе. Был он хоть и жилистый, но отнюдь не богатырского сложения. Да и ростом не выше самого Иринга. Под правым глазом отцветал синяк, опухоль сошла, остались только желтоватые разводы. А вот по зубам Стефана съездили, видать, посильнее, покрытая бурой коркой ссадина покрывала всю верхнюю губу.

– Что же ты, кузнец, добрым людям руки ломаешь? – насмешливо поинтересовался капитан. Мужик покосился на остановившуюся поодаль черную карету, промолчал. – Староста свою историю мне уже рассказал, теперь хочу тебя послушать, – вполне добродушно потребовал Ги-Деон.

– Раз Элмунд уже все выложил, чего же… – Кузнец вздохнул. – Куда идти? Туда? – махнул в сторону экипажа На пороге дома при этих словах, словно по волшебству, появилась тонкая женщина в плотно повязанном белом платке и пацан лет пяти, жмущийся к материной юбке. Семья явно Приготовилась провожать своего кормильца.

– Знаешь, куда деревенские сброшенные статуи отнесли? – спросил вместо ответа Иринг. – Староста сказал, их зарыли в дюнах. Но ведь вряд ли далеко оттащили?

– Нет, не далеко. – Стефан не понимал, чего добивается столичный стражник. – И зарыть как следует поленились…

– Идем, покажешь, – приказал командир «Ночных».

Покорно пожав плечами, кузнец повел франтоватого приезжего вдоль волнистого песчаного гребня. Недалеко от соснового бора, в овраге, поросшем по краю тонкими стеблями «ведьмачьих волос», указал на кое-как присыпанные каменные глыбы. Капитан различил выпирающее из песка могучее плечо Улле, а может, и другого бога, чью-то мощную ступню, часть постамента. Повернул голову, продолжая осмотр, краем глаза уловил какое-то движение за ближайшей дюной. Иринг не подал вида, обошел пять свежих холмиков.