Печать Раннагарра - [42]

Взгляд Оливии поймал идущую навстречу высокую, статную фигуру Элла, и сердце вновь сжалось в удушающем болезненном спазме, будто в него воткнули острый ядовитый шип.

Владыка Ноэринн ступал величаво и гордо, источая вокруг себя яркое сияние. Серебряная поземка ласковыми вихрями закручивалась у его ног, и в этот миг светлый Владыка казался сотканным из света и тепла, так удивительно красив и гармоничен был его облик.

Сквозь расступившуюся толпу Оливия наконец увидела и Ястреба. Он находился в противоположном конце зала, и, чтобы опередить эльфа и добраться до нее раньше, ему пришлось бы бежать. Гордый и своевольный маршал Аххада не собирался унижаться. Заложив руки за спину, он напряженно и пристально смотрел на Оливию. В зеленых глазах промелькнуло какое-то странное выражение, которое мгновенно сменилось пустым безразличием, сделавшим мужчину похожим на бездушную каменную статую, коими изобиловал интерьер дворца.

— И вы позволите и дальше унижать своего мужа после всего, что узнали? — голос Магрида, как звук от удара палочкой по обшивке барабана, отскочил от взвинченной до предела Оливии и повис в воздухе жирным знаком вопроса.

Она повернула голову, обнаружив венценосца стоящим в нескольких эртах от нее у одной из колонн. Губы мужчины искривились в презрительной усмешке, и монарх, словно коршун перед броском, выжидающе замер, не сводя с Оливии пронзительного взгляда карих глаз.

— Ты окажешь мне честь, Eаthаri? — Элл почтительно склонил голову, приглашая Оливию на танец.

— Ты и дальше бы меня так называл, если бы знал, что моя семья причастна к смерти твоей сестры? — Ли убийственно холодно смотрела в медленно бледнеющее лицо Элла, впиваясь ногтями в ладони до кровавых борозд.

— Что? — эльф отступил на шаг, недоуменно разглядывая девушку.

— Я кузина и бывшая невеста Роана Райверена, человека, зверски убившего твою сестру. Ты по-прежнему хочешь со мной танцевать, Владыка? — это было больно: каждым сказанным словом Оливия собственноручно вбивала в свое сердце ржавый гвоздь безысходности, но другого выхода ни для себя, ни для Элла она не видела. Она сделала свой выбор.

— Это невозможно… — не веря услышанному, замотал головой эльф.

— Я тоже думаю, что невозможно, — надменно вскинула подбородок Оливия, переводя смысл сказанного совершенно в иную плоскость. — По правилам этикета, замужней женщине запрещается танцевать два танца с одним и тем же мужчиной, если это не ее муж. Пригласите лучше шейну Амирэль, — резко схватив девушку за руку, охотница бесцеремонно вложила ее в ладонь эльфа, а затем, подняв полы переливающихся серебром юбок, медленно прошествовала навстречу стоящему под стеной Кассэлю.

На его лице не дрогнул на один мускул, когда Ли подошла к нему почти вплотную, только в глазах читались откровенное удивление и тревога.

— Убери это, прошу, — одними губами прошептала Ли, вцепившись ладонями в сияющий эльфийский наряд. Танцевать в нем было выше ее сил.

Касс осторожно положил одну руку на талию охотницы, а другой невесомо провел по ее голове, убирая иллюзию. Охотница облегченно вздохнула, рваным суетливым движением одернула дублет и подняла на герцога опустошенный, отчаянный взгляд.

— Так лучше? — вдруг спросил он.

— Да, благодарю, — кивнула она. — Кажется, этот танец принадлежит вам, герцог?

Касс нахмурился, подозрительно посмотрел в сторону Элла, а потом мрачно изрек:

— Кажется, вам сейчас не до танцев, герцогиня? Что случилось?

— Ничего, — упрямо тряхнула короткими волосами Ли, так и не сумев посмотреть в глаза мужчины. — Я устала от шума, музыки и суеты, — теперь, когда Амирэль не было рядом, волны отчаяния накатывали одна за другой и каждое слово давалось охотнице с невероятным трудом.

Касс неожиданно жестко прижал Оливию к себе, не дав ей даже сообразить, что происходит. Наплевав на наблюдающих за ними со всех сторон вельмож, маршал Аххада поднял на руки свою жену и быстро понес через весь зал к выходу.

Череда коридоров сливались в одну сплошную линию, а гулкие шаги Ястреба отдавались в ушах охотницы ударами молота. Время вязко замедлило свой бег, опутав Оливию постылым безразличием — толстым и звуконепроницаемым, как ватное одеяло.

Ли пришла в себя, только когда муж, добравшись до их временного прибежища, пронес ее в спальню и поставил на ноги.

— Где ты была все это время? — отойдя от нее на приличное расстояние, тревожно спросил он. — Ты была с Магридом?

— Какая разница? — безразлично обронила Ли. Подойдя к двери, она тихо закрыла ее, а потом, медленно повернувшись к мужу, стала решительно расстегивать пуговицы на своей одежде.

Высоко вскинув бровь, Касс уставился на раздевающуюся перед ним девушку, не понимая, что на нее нашло.

Дублет отлетел в сторону, следом за ним полетел широкий ремень, брюки плавно скользнули вниз, обнажая ровные, красивые ноги. Герцог конвульсивно сглотнул и, растерянно попятившись, уселся на край кровати, заворожено наблюдая за молчаливыми действиями супруги. На ней осталась только тонкая батистовая сорочка, едва прикрывавшая бедра, сквозь которую заманчиво просвечивались острые вершины груди.

— Делай, что должен, Ястреб, — она стянула с себя последние остатки одежды, и яркий румянец стыда предательски полыхнул на бледных девичьих щеках.