Печать Раннагарра - [39]

— Мне кажется, это очевидно, — выпрямилась Оливия, надменно искривив губы. — Гора трупов и сгоревший замок говорили красноречивее любых слов.

— Вы думаете? — усмехнулся венценосец, загадочно сверкнув глазами. — Красноречивее всего говорят свидетели произошедшего, а вернее, их воспоминания.

— Какие свидетели? — недовольно нахмурилась Ли.

— Я лично допрашивал всех свидетелей той трагедии, после того как Касс устроил расправу. Впрочем, и его я тоже допрашивал. Ваш супруг добровольно позволил мне порыться в его голове, что мы, нелюди, делаем крайне неохотно и редко, — Магрид высоко вскинул бровь, а затем словно отмахиваясь от вышесказанного, произнес: — Ладно, не будем лукавить, мы никогда этого не делаем. Очень опасно пускать в свой разум кого-то столь же опасного, как и ты. Слишком велик соблазн заглянуть в самые потаенные уголки. А там так много интересного… Так вот, — изящно взмахнул рукой, унизанной перстнями, венценосец, — ваш муж, явившись ко мне, признал себя виновным в нанесенном вам, шейна Оливия, непоправимом ущербе и причастности к вашему самоубийству.

Оливия потрясенно раскрыла глаза, взирая на величаво возвышавшегося перед ней венценосца.

— Я не верю вам, — сипло выдохнула она.

— Вам нужны доказательства? — неуловимо подался вперед царь. — Я вам их предоставлю. И наш разговор с вашим супругом, и то, что я увидел в его голове, и то, что я увидел в головах его людей, и в головах тех, кому удалось выжить… Хочешь, покажу, как твой любимый Роан убивал жену Кассэля? — Магрид схватил Оливию за голову и глаза царя вспыхнули алым. Перед внутренним взором девушки поплыли образы столь омерзительно-жуткие, что сердце застряло где-то в районе горла вместе с содержимым желудка.

— Нет, пожалуйста. Не надо, — Ли упала на колени, придавленная болью и ужасом от увиденного. — Не надо, прошу вас! Довольно!

— Каждый раз, роясь в головах людей твоего жениха, Касс видел одну и ту же картинку: как твой любимый Роан насиловал и убивал его беременную жену, — безжалостно резал Оливию словами Магрид. — Как думаешь, что чувствует любящий муж и отец, раз за разом переживая этот кошмар? Я бы сошел с ума, — грозно рыкнул царь, нависнув над ней. — И я бы убил их. Всех! И наплевать, что бы со мной после этого сделали.

— Нет! — глотая слезы, затрясла головой Ли. — Нет!! Нет!!! Пожалуйста. Не надо!

— Не надо?! — звучно прогудел венценосец. — Надо! Ваш муж, герцогиня, справедливо убил всех причастных к смерти своей семьи — целенаправленно отлавливал их, рылся в их мозгах, и резал, как свиней. Остальное население выгнал на улицу, а замок поджег. Они, конечно, остались без хозяина и крова, но особо мне не жаловались — видимо, посчитали, что жизнь дороже. Вы — единственная безвинно пострадавшая во всей этой истории, за что, собственно, и можно было привлечь герцога к ответственности, но… — царь горделиво вскинул голову, выдержав долгую многозначительную паузу, — поскольку тело ваше было не найдено, и ни вы, ни кто-либо из ваших родственников не обратились ко мне с жалобой и требованием покарать обидчика, мне не в чем было обвинить своего маршала. А теперь он исправил допущенную по отношению к вам несправедливость, женившись. Ущерб возмещен, и я снова не вижу причин, чтобы его наказывать. Более того, полагаю, ваша сторона, герцогиня, в результате оказалась в более выгодном положении. Вы и мечтать не могли о такой достойной партии.

Ли подняла на царя ошеломленный, затопленный слезами взгляд, не веря тому, что он это сказал именно ей.

— Не надо на меня так смотреть, дорогая! Я лишен налета бесполезного романтизма и глупой инфантильности. Я прагматик до мозга костей. И мой рациональный ум говорит мне о том, что вы получили богатого, влиятельного и не дурного собой супруга. А вот что получил в итоге он? Плохо воспитанную, нищую шейну, к тому же не желающую исполнять свой прямой долг.

— Не вам мне говорить о долге, — срывающимся голосом возразила Ли. — Если все так… — тяжело задышала девушка. — Ваш маршал завоевал вам половину империи, а вы отняли у него святое — землю с могилой его семьи. Это подло! Долг чести вернуть ему…

— Долг чести? — вкрадчиво прогудел Магрид, перебив ее. — Тогда, думаю, будет справедливо, если я отдам Кассэлю свой долг только тогда, когда вы вернете ему свой, шейна Оливия.

— Я ему ничего не должна.

— Ты — нет. Твоя семья — да. Твой кузен, он же жених, убил его жену и ребенка, лишив семьи и надежды получить наследника. А поскольку ты последняя в проклятом роду Райверен — тебе и отвечать! Верни Кассу то, что вы у него отняли, и будем считать, что ты отплатила долг чести.

— Чего вы хотите от меня? — трясясь от негодования и ярости, прошептала Ли.

— Мне нужен наследник, и так уж получилось, что только ваш с Кассэлем ребенок может меня устроить. Что вас так удивляет, моя милая? — заметив, как побледнела Оливия, повел плечом Магрид. — Раве не долг жены укрепить и продолжить род мужа, подарив ему детей?

Оливии нечего было возразить царю. Ей и себе самой нечего было сказать. Привычная картина построенного ею мира рассыпалась у нее на глазах, и твердая почва, превратившись в зыбучие пески, ускользала из-под ног, затягивая ее в шаткую бездну. Так хотелось спрятаться. Забиться маленькой мышью в глухую и темную нору, и выть от боли, рвущей на части. Месть, за которой она шла, как за путеводной звездой, за которую цеплялась руками, ногами и зубами, чтобы выжить и не сойти с ума, повернулась к ней своим уродливым лицом и теперь безжалостно рвала сердце, вгрызаясь острыми клыками безысходного отчаяния.