Печать луны - [102]
Сидоренко закашлялся, из его рта на подбородок пролилась тонкая, вишневая струйка крови. Собравшись с силами, он продолжил.
– Но это не главное. Основная проблема жандармов – они не предположили, что убийца с ножом – баба. Ха, они плохо знают женскую психологию… чувства переплетаются с ледяным расчетом… Медею вот хотя бы вспомнить, хладнокровно убившую своих собственных детей назло мужу Язону[44]…
– Ух ты, – повернулся к капо дон Бигганов. – Шрек, ты не хочешь эту Медею к нам пригласить работать? Нам необходимы решительные люди.
– Она давно померла, дон, – безразлично заметил Шрек. – Смотрите дальше.
Следующие слова давались Сидоренко с заметным трудом.
– Я не знаю, дон, зачем она это делала, – выплевывал кровь киллер. – Внезапно поехавшая крыша – самое разумное объяснение. После того как я остановился на ее кандидатуре – дальнейшее уже было просто. Дом в недорогом поселке неподалеку от Трехрублевки, где она живет, оформлен на чужое имя. В гараже – две машины, в том числе свежеперекрашенная извозчичья «Мазда»: в похожий автомобиль, если верить описаниям, в воскресенье села Маша Колчак. Поставил я на обе тачки маячки и стал ждать ночи. Поздним вечером 23-го числа «засветился» один из маячков – я выехал из дома проследить за его направлением. Девица поехала к Трехрублевке… Очень скоро я обнаружил ее автомобиль неподалеку от виллы Смелковой, припаркованный таким образом, чтобы он не попал в объективы камер видеонаблюдения. Думаю – лучше момента не представится, место глухое. Закончит она свои дела, заведет машину: я ей сзади и влеплю пулю в затылок. Оттащу в лес, никто не найдет – а потом ее ножи да сувенирчики с тела Смелковой тебе, дон, отнесу. Смотрю, выходит… тут я и обмер… голая, вся в кровище, а сверху мешок надет целлофановый. Пока я в себя приходил, она прыг в тачку и газует. Я за ней, держусь на расстоянии. Она машину в тройке километров от дачи Смелковой остановила и в лес… иду по ее следам, промежду делом глушитель на «пушку» винчу… вышел к поляне…
Глаза Сидоренко закатились – наружу показались белки. Дон Бигганов беспомощно глянул на Шрека, однако тот успокаивающе кивнул.
– Нормально, босс, – буркнул он. – Закон жанра. Сейчас заговорит.
Зрачки киллера и верно вернулись на место.
– Сидит она, только уже без целлофанового мешка, на этой поляне, прямо на снегу голая… глаза закрыты, и что-то шепчет… холодно мне… ах, как же холодно, дон… и почему я промахнулся в эту сучку? Она не человек, поверь мне… это сам ДЬЯВОЛ… Я не знаю, что горит внутри этой девки, но никого я до сих пор так не боялся, как ее… может, потому и рука дрогнула… ее имя…
Сидоренко произнес имя и фамилию и тут же повторил по слогам, как будто опасался, что его не услышат. Края рта киллера сильно подергивались.
– Пошли лучших боевиков… человек пять… со мной она расправилась одним ударом ножа. И вот еще, дон… я как знал… после договора с тобой заскочил к нотариусу, завещание переделал… тому, кто убьет Тимотэ, обещаю триста тысяч золотых… мой адвокат обязательно выплатит… ты мое слово знаешь.
Киллер посмотрел прямо в глаза Бигганову, распялив замерзающие губы в сатанинской усмешке. Дон потянул на себя одеяло – ему тоже стало холодно.
– Прощай, дон, – прохрипел Сидоренко. – Или до встречи… кто ж знает…
Дисплей померк. Как и полагается после серьезного потрясения, некоторое время Бигганов не произносил ни слова, а Шрек тоже тактично молчал.
– Позвони Сбитневу, – обрел дар речи дон.
– Может, еще кому-нибудь? – кивнул Шрек, и полез в карман за мобильником. – Ты ж слыхал, что покойник сказал… девка крутая…
– Девка… какая девка? А… – замотал головой дон Бигганов. – Да хрен с ней… завтра пошлем нарезку из этой пленки в полицию анонимно, пусть сами с ней разбираются… ты про Тимотэ-то въехал? ТРИСТА ТЫСЯЧ, елки-моталки! Уплати «штуку» мелкому, а потом сюда возвращайся – Сбитневу позвоним. Пообещаем ему двадцатку – 280 кусков чистой прибыли!
