Печать богини Нюйвы - [25]

Империя Цинь, 207 г. до н. э.

Татьяна и Лю Дзы

Шитье знамен для повстанцев – рукоделие непростое. Сначала надо было сшить вместе три полотнища в локоть шириной, а затем аккуратно обметать края. И все это пришлось делать толстой иглой, сидя согнувшись на циновке. К концу третьего дня работы шея у Татьяны почти не двигалась, плечи ныли, а спина разламывалась, как у старушки. И как только стемнело, девушка рухнула спать, не дождавшись ужина и подложив под голову треклятое знамя вместо подушки.

«Пусть увидит, какая я сплю – усталая и голодная, – подумала она уже в полудреме и подразумевая, конечно, Лю Дзы. – И почувствует себя виноватым в…»

Само собой, жалобный стон желудка пробудил Татьяну задолго до рассвета. От остального лагеря мятежников ее отделяла широкая спина их предводителя и его же громкое сопение. Во сне командир Лю выглядел еще моложе, чем был на самом деле. Черные блестящие волосы разметались в беспорядке, щеку он трогательно подпер ладонью, морщинка между бровями разгладилась, и видно было, что снится будущему императору что-то хорошее. Тане вдруг ужасно захотелось погладить своего спасителя по щеке, она даже руку протянула. Но застеснялась и в очередной раз поблагодарила Бога за то, что совершенно не помнит, как там у Сыма Цяня все кончилось. Хуже нет – смотреть на такого славного веселого парня и знать, как он умрет и когда. Врагу такого не пожелаешь!

А потом, вдосталь налюбовавшись, чего уж скрывать… на красавчика Лю, девушка снова задремала. Чтобы проснуться от бешеного рева этого самого красавчика.

Предводитель Лю бушевал, точно обвал в горах, не скупясь на обещания изощренной расправы над неким Сян Ляном. Сварить живьем в желчи собственной матери была самая простая из его угроз.

Ни смешным, ни тем паче милым в гневе Лю Дзы не был даже приблизительно. Наоборот – страшным и безмерно опасным. Искрящееся обаяние его улыбки прямо на глазах переродилось в свирепую маску ярости. Никакой хваленой азиатской невозмутимости! Просто живой ураган ненависти какой-то.

И Татьяна, видавшая виды, по-настоящему испугалась. Она сжалась в комочек и больше всего хотела бы спрятаться под циновкой, на случай, если эта буря случайно налетит на нее.

– Вернулись разведчики, – подкравшись незаметно, тихонько шепнул Цзи Синь на ухо небесной деве душераздирающим голосом.

– Понятно, – кивнула Таня. – Все плохо.

– Сейчас узнаем, насколько, – задумчиво молвил братец Синь, когда предводитель сделал знак побратимам собраться на совет.

Что-что, а совещаться братец Синь очень любил, а потому рванул, что называется, с места в карьер.

– Сам виноват! – выдал он без обиняков. – Пока ты собирал урожай, Сян Лян собрал армию! И кто повинен, что людей в Фанъюе некому было защитить? – и бесстрашно ткнул пальцем в командира, чтобы уж никто не усомнился – виноват именно он.

Братец Фань пробормотал смущенно:

– Но, брат Синь… Кто ж знал-то! Ведь Сян Лян воюет с Цинь…

И тогда Лю взорвался фугасным снарядом снова:

– Этот Сян Лян и его племянничек! Хорошо же он воюет с Цинь! Все! Хватит! – проорал он, с каждым словом пунцовея лицом, словно зреющий плод граната. – Брат Синь, собирай людей! Место встречи – Фанъюй. Я покажу Сян Ляну, что у меня тоже есть войско. И я никому не позволю убивать моих людей и жечь мои города – ни солдатам Цинь, ни этому надутому князьку из Чу!

Он вскочил, одернул халат и зычно крикнул своим людям:

– Эй, собираемся! Идем в Фанъюй!

Татьяна от страха зажала уши, но ей было простительно, если даже кони от этого крика начали рваться с привязи, а рядовые бойцы так и вовсе разбежались по кустам.

Это было уже слишком, и зоркий Цзи Синь громко зашептал командиру:

– Брат! А как же небесная дева? Если ты уведешь весь отряд, кто останется здесь охранять ее?

– Она, – свирепо отрезал Лю, – поедет с нами. Рядом со мной. Найди ей смирного коня. А! Вот ты сам и присмотришь. В бою от тебя все равно толку мало, братец.

– А может… может быть, я тут подожду? – робко спросила Таня. И подала заказчику почти дошитое знамя, словно… словно какой-нибудь мандат Реввоенсовета.

Лю по-лошадиному мотнул головой, невероятным усилием меняя тон с громкого рычания на просто рычание:

– Нет! Я не могу разделить отряд. А самое безопасное место в уезде Пэй сейчас – рядом со мной, – и добавил уже мягче: – Не бойся, сестренка, Цзи Синь приглядит за тобой. Он всегда наблюдает за ходом боя с какого-нибудь высокого холма.

Татьяна растерянно оглянулась на Синя. Тот очень уверенно затрепетал веером. А что делать? Пришлось ему верить.

Затем Лю дернул ее за широкий рукав:

– Давай-ка отойдем.

Лагерь повстанцев располагался в потрясающем месте. Эти живописные скалы, хрустальные ручьи, яркую зелень и цветы только на шелке и рисовать! И уж никак не создана эта изысканная красота для того, чтобы партизанить и жечь города.

Лю Дзы постоял, помолчал, глядя вдаль на молочно-белый туман, пушистым покрывалом укрывший долину, а потом ка-а-ак саданул кулаком по камню со всего маху! Только кровь брызнула. Но боли он не чувствовал, нет.

– Прости, сестренка, но после того, как мы доберемся в Фанъюй, нам придется расстаться. Что ж я раньше не сообразил… Я отвезу тебя в храм богини Нюйвы. Практически, – и улыбнулся, – к порогу Небес. А сам найду твою сестру. Только… – и замолчал ненадолго.