Печальный Демон - [81]

– А как же я? – весело поинтересовался князь. – Я мог отравить чашу Зелимхмана! Все знают, что я приходил к нему в этот вечер.

– Князь я достаточно знаю ваше благородство даже по отношению к таким как Зелимхан, – ответил я. – Вы из тех, кто точно выполняет условия договора. К тому же вы действовали не от своего имени, и вы достаточно осторожны, чтобы понять – убийство Зелимхана могло скомпрометировать того, чьи интересы вы представляли.

Долгоруков скромно промолчал.

– Да, вы ненавидели Зелимхана и могли убить его в порыве ярости, но тогда бы эта смерть не выглядела естественной, как при отравлении…

* * *

Другими собеседниками, в надежности которых я не сомневался, были Ольга и Аликс.

– Ты говорил с Заирой? – спросила меня супруга.

– Да, Заира не стала мне лгать и созналась в убийстве… Я пообещал не разоблачать её, даже когда она покинет Кислые Воды… Хотя ей всё равно, она хочет вернуться домой, где могила её мужа…

– Она решилась на месть, – произнесла Александра задумчиво, – так легко и спокойно она убила ненавистного врага…

– Не знаю, легко ли ей дался этот шаг, или она намеренно ждала определённого дня, чтобы отомстить, – я сам не понимал.

– Когда я гостила у Нины, я видела, как Заира стояла у окна и смотрела на звёзды, – вспомнила Алекс. – Может, она верила, что есть несчастливый день, в который Зелимхан должен умереть, и ждала этого дня…

– В ваших словах возможна истина, – задумался князь. – Имя «Заира» переводится с арабского как «пророк» или «мудрец»…

– Увы, она ничего не сказала мне, а я не мог настаивать, – ответил я, – достаточно того, что она созналась…

Из журнала Александры Каховской

Я решила прийти проститься с Седой. Вчера она рассказала мне историю своей любви, и мне стало совестно за былую неприязнь к ней. Сколько страданий ей пришлось пережить! Жизнь Седы была похожа на счастливую сказку, и вдруг по вине злодеев всё оборвалось…

– Мне кажется, что мы с тобой ещё увидимся, – сказала она мне на прощание. – Желаю, чтобы твоя судьба не повторила мою… Найди себе хорошего мужа, и пусть сердце твоё никогда не очерствеет от жажды мести…

Искренность этих слов заставила меня прослезиться…

– Мне жаль, что я плохо говорила о Заире, – сокрушалась Седа. – Я попросила у неё прощения за то, что обвиняла её в преступлении…

– Откуда ты знаешь, что Заира убийца? – удивилась я.

Константин не мог сказать Седе об этом.

– Заира сама сказала мне об этом… Она сказала, что опередила меня…

Седа печально опустила глаза. Я чувствовала, что в её душе борются противоречивые чувства.

– Она долго готовила этот яд, долго ждала подходящего момента, – печально продолжала Седа. – Зелимхан умер не сразу… Его тело умирало медленно… Он испытал сильную боль, которая несравнима с болью от удара кинжала… Даже я не смогла бы придумать более мучительной кары… Заира сказала, что мстила за всех несчастных, которым этот человек причинил зло…

Мне вспомнилась пословица, которую любит повторять Константин: «Вещи не такие, какими они кажутся». Княгиня улыбнулась.

– Главное, что мой меч поразил злодея, который заплатил Зелимхану за убийство Сулима… Я знаю, это рука моего мужа нанесла смертельный удар! Сулим отомстит сам за себя!

Я не нашлась, что ответить.

– Но я не знаю, сравнима ли та боль, которую испытали убийцы в минуты смерти, с болью, которую испытала моя душа! – воскликнула Седа.

– Нет… не сравнима… Боль уже покинула тела мертвецов, а боль в твоей душе осталась, – почувствовала я.

Седа кивнула:

– Эта боль не исчезнет никогда…

* * *

После встречи с княгиней Седой меня ждал не менее трогательный разговор с пани Беатой. Она выглядела очень печальной и взволнованной.

– Михайлов уехал, – произнесла она с нескрываемым сожалением, – похоже, мои слова прозвучали для него оскорбительно…

– Возможно, его ранило ваше недоверие, – предположила я, – признаться, не ожидала столь сентиментального проявления чувств от столь сурового на вид офицера…

Утешать Беату почему-то не хотелось. Понять её мысли оставалось для меня совершенно невозможным. Сердечной склонности к Михайлову она ранее не питала, напротив, испытывала к нему панический страх…

– Теперь я понимаю, чего боялась, – вздохнула она.

– Какая глупость! – воскликнула я.

К своему стыду мне не удавалось побороть свои чувства. Недавняя романтическая неудача не позволяли мне выразить сочувствие. Почему? Ведь я смирилась с неизбежным! Но почему эта ведьма вдруг осознала только сейчас, что всего лишь боялась влюбиться… Кто ей запрещал? Чем столь ужасен Михайлов?

– Простите, что мои речи причиняют вам лишь беспокойства, – Беата читала мои переживания. – Но никто не сумеет понять меня… Когда я была ведьмой, то боялась потерять власть над собою… Когда переменилась, боялась неведомой силы, которая ведома Михайлову…

Оправдания панночки не казались мне убедительными. Глупее причин я не слышала. Сейчас я даже мысленно злилась и на князя Долгорукова, ведь при желании он может переменить свой выбор… Выходит, он предпочел мне какие-то неведомые искания… А Беата тоже боялась чувств сначала ради нелепых колдовских идей, а потом ради неписаных правил ведомых только ей самой…