Пчёлы - [8]

Старик замолчал. Опустил голову. Трубка костяшкой домино стукнула о ручку кресла и мягко упала на резину пола.

На непослушных ногах Эдвард поплелся в свой гекс.

6 Суть вещей

— Они так и не поймали меня, — хвастал старик. Он сидел подбоченясь, будто не на пластиковом стуле, а в кресле Председателя Совета. В руке он держал вылепленную из хлеба трубку. Мундштук муляжа описывал дуги в такт словам. — Все их талантливые детективы и тренированные полис-Джозефы даже близко не подошли к моему убежищу.

Эдвард слушал вполуха. Последнее время Хлое стало хуже. С каждым днем она истончалась, блекла, словно сентябрьские дожди стирали краску с выброшенной на свалку акварели. Теперь она напоминала уже карандашный набросок прежней Хлои, жалкую ее копию. Единственным ярким мазком оставались глаза. Болезненно блестящие, внимательно разглядывающие в пустоте нечто такое, отчего Эдварду делалось жутко.

— Я сдался сам, — торжественно заявил аббат. Эдвард молчал, погруженный в свои мысли. Фариа пожевал губами и продолжил. — Мой организм предал меня. Старое тело уже было готово отказать, а этого я допустить не мог. Ценой свободы я получил возможность… — старик осекся и пристально посмотрел на Эдварда. Нахмурился и, словно кидая пробный камень, сказал. — А ты знаешь, Эдмон, что наш Председатель был старшим помощником у капитана Скворцова?

— Да, — невпопад вставил Эдвард, — медицина достигла небывалых высот, — по инерции успел произнести он, прежде чем осознал слова аббата. — Старпомом? На «Ковчеге»?

— Эдмон! — захрипел Фариа. Навалившийся гнев перекрыл ему горло. — Какого черта? Я уже битый час несу всякую ересь, а ты киваешь и даже не слышишь меня! Ты прочел книгу?

Из старика вырвалось столько энергии, что Эдварду неумолимо захотелось оправдаться:

— Я осилил уже половину. Довольно забавная вещь. Несколько наивно, но в целом…

— Не корчи из себя критика! — Заорал Фариа. — Время работает против тебя! Видит Бог, если ты не прочтешь ее к утру, я приду и удавлю тебя подушкой! А теперь пошел вон! — Аббат схватил со стола вазу с виноградом и швырнул в Эдварда. Тот вскочил, опрокинув стул, и попятился — Фариа уже тянулся за кувшином с лимонадом. — Вон! Видеть тебя не хочу!

Давя подошвами ягоды, Эдвард бросился прочь. Вслед ему неслось:

— Читай, Эдмон, читай от корки до корки! От заголовка до оглавления!

* * *

За окном шел дождь. Капли били по стеклу, барабанили по черепичной крыше. Мягкий шелест вливался в комнату через динамики, создавая звук вокруг. Приглушенный свет обволакивал предметы, размывал контуры. Хлоя на фоне широкого французского окна, спроецированного на стену гексона, казалась дымчатой феей.

Когда Эдвард вошел в комнату, она даже не обернулась. Он подошел сзади. Обнял ее за плечи. Прижался губами к волосам.

Пахло ландышем.

По стеклу змеились прозрачные струи.

За пеленой дождя угадывалось бескрайнее поле.

Ветер тревожил одинокое дерево.

В клетке сучьев бился канарейкой ярко-желтый лист.

Единственный лист.

— Под моим сердцем больше не трепещут бабочки, — сказала она. — Я сделала выбор.

Он почувствовал, как гулко ударилось ее сердце под его ладонью.

— Вернешься домой? — больше всего на свете ему хотелось услышать «да».

— Нет.

Слово «эвтаназия» упало на пол. Покатилось хрустальной вазой и так и не найдя твердого препятствия, поднатужилось и лопнуло глухим хлопком само собой.

Клетка распахнулась. Ветер выхватил желтую птицу, смял, закрутил и швырнул за пелену дождя.

— Когда? — спросил он.

— Мобиль придет завтра в полдень, — сказала она. — Не провожай.

— Я поеду с тобой.

Ветер тревожил одинокое дерево. Дерево без листвы.

— Дурак, — сказала она.

— Да, — согласился он и ушел.

— Да, — повторила она.

* * *

От последнего желания Эдвард отказался.

Залитый холодным ксеноновым светом гексон напоминал операционную, пустую и стерильную. Так же пусто и мертво было и внутри Эдварда. Думать не хотелось, хотелось лечь, закрыть глаза и очнуться от вежливого голоса Джозефа, приглашающего на борт мобиля. Но сон не шел.

Эдвард раскрыл книгу и начал скользить взглядом по строкам. Граф-самозванец продолжал мстить, но история его мести проходила мимо Эдварда. Имена и события мешались и путались, главы распадались на абзацы, те — на предложения, и дальше — на слова. Взгляд Эдварда медленно полз по ним и вдруг споткнулся.

Слово «спасение» было подчеркнуто чем-то острым.

— Читай внимательно, мой мальчик, читай между строк, — от шепота аббата заложило уши. — От заголовка до оглавления!

Еще не веря, Эдвард открыл роман сначала.

Из сотен тысяч слов Фариа выбрал двадцать: «Эдмон мальчик если осмелиться бежать жить свобода счастье путь спасение есть для узнику тайна убежище остров прошу тебя будь умный».

— Они так и не поймали меня… даже близко не подошли к моему убежищу.

Эдвард еще раз пролистал книгу, но послание не стало понятнее — к безымянному острову не вела ни одна подсказка. Он заглянул в оглавление. Из номеров страниц были выбраны 5 6 3 5 4 4 0 1 8 2 2.

В ту ночь Эдвард так и не заснул.

* * *

— Я пришел проститься. Мы уходим.

Аббат не мигая смотрел на Эдварда. Его лицо было похоже на маску. Он ждал.

— Спасибо, — Эдвард протянул книгу старику. — Очень поучительно.