Пчелы - [68]

Когда жрица поставила перед Флорой золотистую чашу меда, она подумала, что ей это снится. И все сестры за столом подняли глаза в изумлении, увидев перед собой по такой же чаше, поскольку за всю свою жизнь они не ели ничего подобного. Каждая боялась притронуться к невиданному угощению, опасаясь сделать что-то не так, ведь даже в зале Трутней подобная роскошь казалась бы чрезмерной. Но жрицы были удивительно приветливы и побуждали сестер приступить к еде.

На языках сестер расцветала сладость тысяч цветов, и в воздухе разливалась эйфория, по мере того как они наедались и чувствовали, что к ним возвращаются силы. Мед вызывал у них желание петь от радости и удали: Премудрые были такими добрыми, они заботились о них, они никогда не допустят голода, каждая пчела любила своих сестер, и все они любили улей, ветер мог яриться, мороз мог свирепствовать, но Пресвятая Мать сбережет их, а Премудрые жрицы ее возлюбленные посланницы!

Когда пчелы слизывали остатки меда со своих чаш и вытирали их дочиста последними крошками цветочных пирожных, между ними расхаживали Премудрые, мягко напевая что-то на неизвестном языке, и наконец Разум Улья зазвучал в голове у каждой сестры:

Мы разделяем Последнюю Трапезу перед Клубом.

Зима грядет, и мы становимся едины в Клубе.

Жрицы затянули Священное Созвучие и подали знак всем встать. И тогда сестры запели, слив свои голоса в один, ощущая восхитительную тяжесть меда и пыльцы в животах, отчего их пение приобрело новый тембр. Жрицы вывели их из столовой, и коридоры наполнились процессиями поющих пчел, источавших запах меда. Флора ожидала, что они проследуют в зал Танцев для Служения, но Премудрые повели их в Сокровищницу.

Попав туда, пчелы в изумлении вздыхали. Две устремлявшиеся ввысь стены все еще зияли пустыми ячейками, но прежде чем пчелы успели испытать страх, подумав о недостаточных запасах меда, их поражал божественный аромат Королевы. Все Кубки зала Продувки были убраны, и Ее Величество стояла в центре атриума со своими фрейлинами, а ее аромат разливался сильными и чистыми волнами. Ее улыбка была столь прекрасна, что каждая пчела знала: Пресвятая Мать видит и любит ее. Сестры мягко загудели в блаженстве.

– Будьте благословенны, дочери мои, – сказала Королева. – И да увидимся мы снова.

– Сейчас мы сформируем Клуб, – проговорили Премудрые жрицы в один голос и принялись выстраивать пчел в определенном порядке.

Начав с высших пород, они принялись составлять королевский хоровод, замыкая всех пчел, породу за породой, в прекрасном узоре, где все соединялись между собой снизу доверху, поддерживая друг друга, и все вместе карабкались по спирали, образовывая круг, в самом центре которого, в заботливо оставленном пространстве, необходимом для дыхания, скрывалась Королева.

Порода за породой, они взбирались и цеплялись, взбирались и цеплялись, пока каждая пчела не заняла свое место в Клубе, заполнившем Сокровищницу до самого верха, где пчелиный круг закреплялся за соты сильной породой Чертополоха и где запах открытых медовых сот смешивался с благоуханием Королевы. Изысканный аромат струился вниз, добираясь до уборщиц, образовывавших внешний слой Клуба, так что даже этих нижайших из низших поддерживала Любовь Королевы.

Будучи полевкой, Флора имела право продвинуться глубже, но она предпочла остаться со своими сестрами флорами, успокаивая их и проверяя, чтобы они соединялись между собой как следует, прежде чем присоединиться к ним. А затем из самого центра Клуба заговорил Разум Улья:

Смиряться, Подчиняться и Служить.

– Смиряться, Подчиняться и Служить, – отозвалась каждая пчела.

И как только они проговорили это, их нервные системы объединились между собой, и они раскрыли свои антенны. Флора также произнесла эти слова, но свои антенны она держала крепко закрытыми. Девять тысяч пчел замедлили дыхание, и отдельные запахи пород смешались в один, когда они задышали в унисон, вдыхая букет аромата Королевы, Премудрых и меда.

Когда постоянное движение в улье замерло, он быстро остыл. Уборщицы на внешней стороне Клуба ощущали слабое тепло, исходившее из центра круга, но их крылья и спины оставались холодными, пока они синхронизировали свое дыхание и устанавливали антенны в положение покоя. Флора отметила, что все они погружаются в сон.

По-прежнему сохраняя ясность сознания, она вдыхала Любовь Королевы, ощущая, как ее поток замедляется по мере того, как сама Пресвятая Мать засыпала, однако тело Флоры никак не желало засыпать. Напротив, она еще яснее слышала отдаленный скрип ветвей в саду и вой ветра в небе. В холодной ночи на деревянной крыше улья нарастал иней. Находясь на краю темного круга пчел, Флора слышала, как глубоко внутри что-то похрустывает, она улавливала тихое дыхание сестер и медленную пульсацию аромата Королевы.

Ветер завывал под звездами, и Флора прислушивалась, пытаясь понять, все ли ее сестры спят. У нее во рту было сухо, а корень языка сделался тугим. Она мечтала о сияющей капле воды из прохладного зеленого желобка на листке. Ей хотелось ощутить бархатистое прикосновение лепестков к своему телу, а не холодных рук спящих сестер.