Пчелы - [46]

– Молодая, старая. Старая. Старая. Старая. – И тут она остановилась перед Флорой. – Но ты очень молода, – сказала жрица, запуская коготь в мех Флоры. – Твой мех едва поднялся.

Флора взглянула на свой мех и увидела, что это так – он был плотным и глянцевитым, словно она все еще была молоденькой кормилицей. Жрица медленно запустила коготь под брюшко Флоры и осмотрела его. С него свисал завиток воска. Она обнюхала его. Флора ждала удара, ведь никому из ее породы не дозволялось работать с этой сакральной субстанцией.

– Ты еще делаешь Воск – тобой мы, конечно, не можем пожертвовать. Благородный жест, но отойди в сторону. – И жрица прошла дальше, продолжая осмотр добровольцев.

Флора не могла поверить в это – конечно же, жрица учуяла ее вину. Но она вдруг осознала, что ее антенны плотно закрыты. Она сделала это бессознательно и знала почему. В глубине сознания сияло ее крохотное яйцо, чистое и невинное. Оно не хотело умирать и не хотело, чтобы умерла его мать – они все еще были связаны. Флору охватила радость, и она посмотрела на себя. Это было правдой, она снова выглядела молодой. Ее мех сделался плотным и глянцевитым, тело сияло, а суставы были послушными. Очень тихо она расправила крылья и проверила все четыре мембраны. Каждая была крепкой, гибкой и целой, без следа повреждения. Разрыв, который беспокоил Флору, исчез.

Молодость Пресвятой Матери обретается с каждым яйцом. И она, флора, уборщица, похищала дар жизни, молодости и силы у самой Пресвятой Матери, призывая разрушение и смерть на свой улей.

– Не щадите меня! – выкрикнула Флора. – Дайте мне умереть, чтобы и следа не осталось от моих грехов!

– Религиозное помешательство, Флора-717, – сказала ей Сестра Ворсянка, стоявшая в группе старых добровольцев. – Но ты подала голос первой, и это было смело. – С этими словами она провела рукой по своему облысевшему торсу. – Это должна была быть я – пример следует подавать пчелам высокой породы. – Она скрестила руки. – И я сделаю это ценой своей смерти. А ты помолчи и дай нам мирно помолиться.

Премудрые жрицы кивнули им и обратились к группе старых пчел:

– Дочери нашей Пресвятой Матери, служанки нашего улья, добровольно ли вы отдаете ваши тела и души в Обряде Искупления?

Старые пчелы кивнули, поддерживая друг дружку.

– Добровольно, – сказали некоторые.

– Спасибо вам, благородные сестры. Тогда Смиритесь, Подчинитесь и Служите.

– Смиряемся, Подчиняемся и Служим, – прошептали старые пчелы.

Премудрые жрицы поставили молодых пчел-добровольцев вокруг них.

– Вы будете проводить Обряд.

Жрицы возобновили Священное Созвучие, а в дальней части зала Танцев стояли, наблюдая за происходящим и подталкивая остальных вперед, пчелы с темным прилизанным мехом из полиции фертильности. И зазвучал напев:

– Благословенна будь Сестра, берущая мой грех. Благословенна будь Сестра…

Жрицы задали этот напев, и каждая порода подхватывала его по кругу, пока эти слова не зазвучали по всему залу, переходя в низкое гудение по мере того, как толпа подавалась вперед.

Флора почувствовала, как тысячи сестер давят ей в спину. Вокруг слышались вздохи и возгласы, когда старые пчелы падали под напором толпы, а напев становился громче.

Благословенна будь сестра – антенны Флоры ревели от многоголосого напева, а ее ноги переступали вперед. Фертильность есть сама Жизнь. Эта мысль заставила ее споткнуться, но она уперлась своими шпорами в воск и почувствовала силу, струящуюся по всем шести ногам. Я фертильна. Кровь прилила к крыльям, и ей невыносимо захотелось расправить их на воздухе. Она должна вернуться через три дня, чтобы увидеть, как вылупится ее яйцо.

Она тяжело навалилась на одну из старых пчел и увидела перед собой перекошенное страхом лицо Сестры Ворсянки.

Благословенна будь Сестра,

Берущая мой грех…

– Пресвятая Мать, прости мой страх! – выкрикнула Сестра Ворсянка и плотно прижалась антеннами к антеннам Флоры.

Флора вскрикнула в ужасе, но было уже поздно. Запах, чувство и любовь, которые она испытывала к своему прекрасному яйцу, выплеснулись в разум Сестры Ворсянки. И старая пчела завопила:

– ТЫ! Это ты откладываешь яйца! – Сестра Ворсянка боролась с напирающей толпой. – Вот! – закричала она. – Вот еретичка…

Флора попыталась сбить ее с ног, но она только пошатнулась. Сестра Ворсянка кинулась на Флору, вцепилась когтями ей в лицо, и ее тревожные железы вскипели.

– Она опять грешит! Убейте ее яйцо!

Волны напева перекатывались над ними все громче, и Флора столкнула Сестру Ворсянку на пульсирующий пол и сломала ей шею.

Благословенна будь Сестра, берущая наш грех… Флора поднялась на ноги, запах ее породы так и разил от нее. По всему залу Танцев сестры напирали вперед, сдвигая мертвые тела в кучу бренных останков в центре зала. И тело Сестры Ворсянки исчезло среди прочих.

– Благословенна будь Сестра, – пел прекрасный хор жриц, – берущая наш грех. Наша Мать, которая в трудах.

– Да святится Утроба Твоя, – подпевали все остальные пчелы.

Когда они одновременно произносили священные слова Королевской Молитвы, вибрация в сотах изменилась, заструился аромат Служения.

Многие пчелы рыдали, глядя на мертвых, сестры каждой породы утешали своих, и все продолжали глубоко вдыхать Любовь Королевы, умиротворяясь ее чистотой и силой. Флора проговорила слова молитвы и плотно закрыла свои антенны. Они зудели от атаки Сестры Ворсянки, но она была жива, а значит, ее секрет так и остался секретом.