Pax Africana: континент и диаспора в поисках себя - [3]

Проблема, конечно, как всегда, с Востоком, ведь его-то никак нельзя упрекнуть в бездуховности; во всяком случае, никто из антизападников пока этого не сделал. Но Асанте легко ее решает. «Если Запад проповедует материализм, а Восток, прежде всего Индия, – духовность, то Африка сочетает материальное с духовным», – утверждает он. Поэтому «западный мир должен быть возвращен к подлинным идеям Африки» – именно Африки, а не Востока.[10]

Асанте призывает к созданию «новой историографии, основанной на африканских устремлениях, надеждах и концепциях», в первую очередь к замене многих понятий и слов. Например, «рабское имя» заменить «африканским именем», «ощущение поражения» – «победоносными мыслями», «неуверенность» – «уверенностью», «негативное расовое поведение» – «позитивным расовым поведением», «ощущение угнетенности» – «ощущением победы», «сутулость» – «прямой осанкой», «европейскую одежду» – «одеждой, отражающей ваши вкусы», «связи с Европой» – «связями с Африкой», «поклонение европейским святыням» – «поклонением африканским святыням» и т. д.[11]

К понятиям, которые, с точки зрения Асанте, навязаны человечеству евроцентризмом, он причисляет, например, слово «спартанский». Настоящими спартанцами были не жители Спарты, но зулусы, поскольку «ни одна армия никогда не была столь дисциплинированной, как войско Чаки»,[12] и даже с масаями и нубийцами «спартанцы не идут в сравнение». И конечно, выражения «Черный Пикассо», «Черный Аполлон», «Черный Моисей» оскорбительны для черных: почему их героев надо объяснять миру через европейские понятия?[13]

Как и все, кто говорят от лица нации, расы, да, впрочем, и класса, Асанте уверен: он знает, что соответствует и что не соответствует, что приличествует и что не приличествует африканцу. Так, он пишет, что «гомосексуализм не соответствует афроцентристской идее». Он знает о «взрыве гомосексуализма среди черных мужчин», но считает его результатом гнилого европейского влияния. «Мы не можем больше позволять, чтобы наша общественная жизнь подчинялась европейскому упадку», – утверждает он. «Пришло время плановыми афроцентристскими действиями восстановить нашу мужественность. Все наши братья, которые являются гомосексуалистами, должны знать, что им придется подчиниться нашей коллективной воле».[14]

Конечно, переучивать, по мнению Асанте, надо и всех тех, кто не принимает афроцентризм. Асанте не называет их по именам, но очевидно, что это прежде всего религиозные лидеры. Прошло время проповедников, которые «вели наш народ слепой дорогой к белому Иисусу», пишет он. «Мы знаем, что Иисус появился среди евреев, но мы чувствуем также, что Бог есть и у африканцев». Асанте возмущает, что «люди не верят в достопочтенного Элайджу Мухаммеда, а верят в Моисея, Будду, Иисуса, Мухаммеда и разных индийских гуру».[15]

Какую же африканскую религию нужно исповедовать? Асанте называет ее «Птаре» – «Популярная традиционная африканская повсеместная религия» («Popular Traditional African Religion Everywhere»). Характерными ее чертами являются наличие бога-творца; вместилищ бога, таких как «присутствие» или «гробница»; жрецов и жриц; медиумов; гербалистов-врачевателей; психиатров – гармонизаторов ума; прорицателей-ученых; охотников-исследователей. Асанте считает, что «Птаре» существовала задолго до египетской цивилизации, и вклад ее заключался в создании многих понятий современных мировых религий до их возникновения (он оперирует здесь именами, близкими к именам египетских богов).[16]

Трагедия религиозных лидеров, как и всех афроамериканских интеллектуалов, – в том, что «их учили белые учителя или черные, воспитанные белыми». «Белые учителя, – полагает Асанте, – не могут дать нашим детям те представления, которые им необходимы, чтобы преодолеть ограничения». Исправить эту ситуацию можно созданием афроцентристских школ. Ученики в таких школах должны ощущать свою связь с Африкой, приобщаться к ее традициям и, конечно, проникаться афроцентризмом. «Проникшись афроцентризмом, вы иначе будете воспринимать кинофильм, иначе видеть других людей, иначе читать книги, иначе видеть политических деятелей».[17]

Что до африканских традиций, то афроцентристы тут избирательны и не всегда последовательны. Они могут проповедовать идеи взаимного согласия и взаимопомощи – «убунту» и в то же время пропагандировать довольно агрессивную школьную игру под названием «десятки». В ней двое или несколько школьников соревнуются в оскорблении друг друга – публично, без всяких ограничений, с поношением родственников и предков, и прежде всего матери. Считается, что эта практика была распространена в Африке, а также среди рабов, привезенных в Америку, и что она развивает быструю, образную словесную реакцию, выдержку, самоконтроль и мужественность.[18]

Асанте считает, что объективные условия для успеха афроцентризма есть. Кончились «ужасные белые столетия», пишет он. Идет «дальнейший упадок Европы, особенно Британии и Франции». Но афроцентризм не может победить без поддержки масс, а чтобы завоевать ее, для начала нужно хотя бы четверть миллиона сторонников. «Дайте нам 250 тысяч сознательных добровольцев афроцентризма, и революция в наших взглядах и в нашем поведении осуществится». Последние слова книги: «За рождение афроцентристской революции!»