Павел Гард и амулет тьмы - [6]

Гостья с какой-то неподдельной и тайной грустью рассматривала чашку, поглаживая её ладонью. Горячий, чай источал аромат свежесобранных трав. Тонкие струйки ароматного пара загадочно кружились, складываясь в вертикальную спираль. Было в этом что-то магическое.

«Значит, перенял мою науку. Шансы есть. Выходит, что всё не зря, и я успела» — подумала бабушка.

— Кто я? — спросил Пашка, жутко волнуясь и прижимая внезапно озябшие ладони к горячей чашке.

— Ты мой внук, — бабушка сделала небольшую паузу и едва заметно улыбнулась, — Достойный наследник и продолжатель нашего рода, а у любого рода, как тебе уже известно, существуют традиции. Некоторые заменяют их более понятным словом — предназначение. Какую бы ты хотел прожить жизнь: тихую и серую, пропитанную запахом нафталина и старых заплесневелых стен, или жизнь полную романтизма и приключений?

— Тихую, — неуверенно ответил Пашка.

— А если немного подумать и послушать своё сердце? — бабушка внимательно посмотрела на своего внука, прищурив глаза.

Лицо её стало более строгим и требовательным, совсем как тогда, когда она ещё при жизни учила его разным магическим наукам.

— Я не знаю, — У Пашки действительно на этот момент не было ответа на столь сложный вопрос.

Он просто ещё об этом никогда серьёзно не задумывался. Видимо ещё не было повода, либо этой поры он всячески пытался его избежать сам. Пашка отхлебнул из чашки горячего чая и почувствовал, как тепло начало разливаться по всему телу. Стало немного легче и ладони сразу же согрелись. Как оказалось, он всегда всё чувствовал правильно, просто боялся в это поверить. У него каждый раз не хватало внутренних сил всё это принять и начать с этим жить без оглядки на прошлое. Жить полноценной жизнью, без каких-либо страхов и сожалений. Жизнью не забитого в угол раба, а полноценного хозяина собственной судьбы.

— Всё ты знаешь, — отрезала бабушка, — Время пришло. Хотим мы этого или нет, но пути назад у нас нет. Теперь очень многое будет зависеть от тебя и решений, которые тебе придётся принимать.

— Почему я?! — не удержался Пашка, запоздало сообразив, что это уже второй глупый вопрос.

— Это предназначение нашего рода. Так было всегда, и таких путей не выбирают. Просто прими это. Ты уже избран и вписан в книгу бытия, и пути назад для тебя больше нет! Тебе нужно время, что бы это принять, — гостья замолчала, понимая, что для первого раза информации достаточно.

Пашка встал из-за стола и подошёл к окну. Ему стало неимоверно душно, словно огромный камень упал ему на грудь и теперь невозможно вдохнуть от непомерной тяжести. Он открыл старенькую форточку, но свежего притока воздуха не почувствовал. Пахло исключительно городом, его жителями, заводами, машинами. В чёрно-белом цвете город выглядел ещё более мрачно и безнадёжно. Вот только его это больше не пугало и не трогало.

В повисшей внезапно тишине, откуда-то с улицы послышались слова песни под акустическую гитару. Пашка не знал исполнителя и слышал ее, впервые. Неизведанные ранее чувства и ощущения, начали заполнять его тело и разум:

Ветер продрогший, гудят провода.

Листья, срываясь, летят в никуда.

Ты смело шагаешь, потупивши взгляд,

А листья, срываясь, летят и летят.

Ты машешь рукой, ты хочешь сказать,

Ты остался один и некого звать.

Ты устал от дорог, и ты хочешь кричать,

Сколько можно идти, и листья опять.

Ветер игривый, летят облака,

Взгляды пугливо скользят в никуда.

Ты в дороге забыл, где начал свой путь,

Ты мир изучал, ты искал жизни суть.

Ты, покинул свой дом, ты искал тот ответ,

О покое мечтал, видя призрачный свет.

Но ответ очень прост, невелик и секрет,

Все ответы в себе ты хранил столько лет…

— Если понадобиться помощь, как мне тебя найти? — успокоившись, спросил Пашка.

— Просто позови! По имени позови! Я приду, ты не думай иначе, — бабушка встала из-за стола, и как-то задумчиво вздохнув, шлёпая по полу тапочками, вышла из кухни.

— Спасибо за чай! — поблагодарила она из коридора.

Пашка словно очнувшись, оглядел стол, нетронутая чашка с чаем стояла на том же месте.

— Так, ведь,…а как же чай?

— Не тревожь душу, Павлик! Не тревожь! Все плотские радости давно уже в прошлом, — голос бабушки затих словно оборвавшись.

— Так, ты…

Буквально в два прыжка Пашка оказался в коридоре, но бабушки там уже не было. Он увидел, как сизое облачко свернулось в точку и исчезло. Брошенная им на пол рубашка аккуратно висела на спинке стула. Куртка, как ей и положено, висела теперь на вешалке. Всё вокруг внезапно стало цветным и привычным. Как всегда и было. Пашка потряс из стороны в сторону головой, пытаясь скинуть с себя это наваждение. Вроде стало немного легче, но опять закружилась голова. Глубоко вдохнув и затем, выдохнув, он произнес, поворачиваясь спиной к зеркалу:

— Бред какой-то!

Никакого шрама в форме кляксы на спине не было, да и голос звучал, как прежде узнаваемо. Вновь появились привычные запахи и ощущения. Скорчив рожу, Пашка посоветовал сам себе, глядя в зеркало:

— Жениться тебе надо, балбес! Разговариваешь сам с собой! Мерещится теперь всякое! Расскажи, кому такое, отправят без раздумий на казённое содержание…

Пашка снял со спинки стула рубашку, покручивая пальцем у виска. Внезапно голос его дрогнул и сорвался. Зрачки расширились, разглядывая отражение левой ладони в зеркале.