Павел Дыбенко. Пуля в затылок в конце коридора - [39]

Другую, достаточно многочисленную и активную группу, составляли бывшие эсеры, формально перешедшие на сторону большевиков в 20-х годах. Среди них значились такие командармы и комкоры, как Белов, Фишман, Саблин, Белицкий, Великанов, Гай, Ефимов, Триандофилов, Эйдеман (эсер-максималист), Левандовский (эсер-максималист) и Грязнов. Отдельную позицию занимала группа Тухачевского. Ее предводитель сам метил в вожди СССР. Вокруг него сконцентрировалась часть бывших троцкистов, а так же лиц, обязанных Тухачевскому своей карьерой. Сам Тухачевский пытался играть самостоятельную политическую игру, осуществляя курс на политическое сотрудничество и союз с Германией. В Германии Тухачевский видел не только военного союзника СССР, но и гаранта своего будущего прихода во власть. «…Всегда думайте вот о чем, — говорил Тухачевский германскому военному атташе генералу Кестрингу в 1933 году, — вы и мы, Германия и СССР, можем диктовать свои условия всему миру, если мы будем вместе".

К Тухачевскому вплотную примыкал высший из авторитетов РККА тех лет Уборевич. Из письма германского посла фон Дирксена: "Я особенно много беседовал с Тухачевским… Он далеко не является тем прямолинейным и симпатичным человеком, столь открыто выступавшим в пользу германской ориентации, каковым являлся Уборевич…"

Помимо этих групп сложилась и группа командиров высшего звена, ориентированных на сторонников правого уклона в партии (Рыкова, Бухарина и т. д.) Эта часть военачальников была против ускоренной индустриализации и коллективизации, за частичное возвращение к капиталистическим принципам хозяйства. В число наиболее видных сторонников данной группировки входили Егоров, Буденный и Дыбенко.

При этом, все стихийно появившиеся к началу 30-х годов политические группировки, уже к середине 30-х стали не только оформляться организационно, но и приобретать все черты высокоструктурированных и законспирированных подпольных организаций, с четкой внутренней иерархией и программой действий. Эти подпольные организации интриговали и враждовали между собой, переманивали друг у друга наиболее значимых военачальников, вели переговоры и даже заключали соглашения о временном сотрудничестве и взаимной поддержке.

Помимо этого в РККА продолжали существовать и весьма многочисленные группы командиров, не втянутых напрямую в политические игры, но также яростно враждующих между собой. Эти группы сложились еще в годы Гражданской войны. Представители данных группировок были объединены по принципу принадлежности к тем или иным соединениям времен Гражданской войны. "Конармейцы" и "червонные казаки", "котовцы" и "чапаевцы" почти открыто соперничали между собой. Все они никак не могли поделить былую славу, все считали себя обойденными наградами и должностями. Они отчаянно интриговали друг против друга и, как могли, протаскивали на высшие должности своих представителей. Не стихала борьба за влияние и внутри самих этих группировок. Даже в рядах победившей к середине 30-х годов группировки выходцев из 1-й Конной армии не было никакого единства: Ворошилову и Щаденко там противостояли Буденный, Тимошенко, Кулик и другие конники.

Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять — вступать в войну со столь политизированным, амбициозным и разобщенным командным составом РККА было просто немыслимо. В любой момент представители тех или иных заговорщицких групп могли, в силу своих корпоративных интересов, могли подставить под удар конкурента-соседа, намеренно проиграть сражение и даже сознательно открыть фронт противнику. Да и в мирное время всегда можно было ожидать военного мятежа, ведь каждая из политических группировок имела "под ружьем" десятки тысяч красноармейцев.

Разумеется, что в данной ситуации И.В. Сталин, как мог, укреплял высшие эшелоны теми, кому верил, одновременно начав чистку среди остальных. Именно поэтому во главе РККА после смерти Фрунзе он поставил лично преданного ему К.Е. Ворошилова. Именно поэтому, он попытался задобрить высших военачальников, придумав для них звание Маршала Советского Союза. Однако эти меры имели обратный эффект. Назначение Ворошилова вызвало неприязнь у тех, кто считал себя умнее и талантливее нового наркомвоенмора, а присвоение всего пятерым военачальникам маршальского звания, вызвало зависть остальных, рассчитывавших на его получение. Что касается Дыбенко, то он считал себя обойденным и обкраденным дважды. Ведь кто, как не он уже был наркомом в далеком 1917 году, когда о Ворошилове никто и слыхом не слыхивал. Обиделся Павел Ефимович и на то, что его обошли если не с высшим маршальством званием, то хотя бы с командармом 1-го ранга, оставив "прозябать" в звании заурядного командарма 2-го ранга… Примерно так же чувствовало себя и большинство других "героев" Гражданской.

Поняв, что пряниками положения не поправить, Сталин взял в руки кнут. Сделал он это вовремя, ибо набравшие авторитет и силу подпольные военные организации почти открыто начали подготовку к военному перевороту. Первый удар был нанесен по самой могущественной на тот момент группировке Тухачевского и примкнувшим к ней троцкистам. Спустя несколько дней после ареста маршала М.Н. Тухачевского, были арестованы и четыре его сообщника: командующий войсками Киевского военного округа командарм 1-го ранга И.Э. Якир, командующий войсками Белорусского военного округа командарм 1-го ранга Н.П. Уборевич, начальник военной академии имени М.В. Фрунзе командарм 2-го ранга А.И. Корк и председатель Центрального совета Осоавиахима СССР комкор Р.П. Эйдеман. Ранее еще в августе 1936 года были арестованы военный атташе при полпредстве СССР в Великобритании комкор В.К. Путна, начальник Главного управления кадров РККА комкор Б.М. Фельдман и заместитель командующего войсками Ленинградского военного округа комкор В.М. Примаков.