Паутина - [6]

– Я сказал, позвони. Не заставляй меня нервничать. Видишь, у меня уже палец дрожит на курке. Ну, как нажму. Тогда твоя башка разлетится. Ты этого хочешь?

– Нет. Не надо. Я сейчас позвоню, – Илья Иванович почувствовал, тот не врет. Еще пару секунд его задержки, и тот выстрелит. А потом уйдет. И приехавшие милиционеры всего лишь найдут тут труп Архангельского.

– Вот и правильно. Вот и молодец, – похвалил убийца. Но в голосе ничего, кроме насмешки не чувствовалось. Этот человек знал, судьба Ильи Ивановича Архангельского решена. Для этого он здесь. И ни просьбы, ни посулы Архангельского, уже ничего не могут изменить. Все случится так, как должно произойти.

Архангельский позвонил на пульт, и когда трубка легла на аппарат, убийца язвительно улыбнулся и сказал:

– Надеюсь, тебе не стоит объяснять, зачем я здесь? Ну, пораскинь мозгами. Ты же слишком смышленый. Постарайся догадаться.

– Я догадываюсь, – голосом обреченного, ответил Илья Иванович, ни на минуту не забывая о лежащем в кармане «Вальтере» и о том, как бы воспользоваться им. С такого расстояния он бы точно не промахнулся.

– Видишь, какой ты догадливый. Если бы был таким с самого начала, то может, ничего бы и не случилось, – как бы с сочувствием проговорил убийца, внимательно глядя в глаза Архангельскому.

Тот невесело улыбнулся.

– Как не прискорбно, но должен признать, это так. О многом я догадался, но, – он развел руками, – увы, слишком поздно.

Теперь в холодном взгляде убийцы он видел сожаление. Видно эти наемные убийцы тоже чертовски устают от своей нелегкой работы. Вот и этот устало сел в кресло и даже полуприкрыл глаза, словно собирался задремать.

А Илья Иванович и не думал его беспокоить своей болтовней. Замолчал, и его правая рука медленно поползла к карману. Вот уже пальцы осторожно дотронулись, до чуть холодной стали.

Голос убийцы заставил его вздрогнуть:

– Давай, – сказал тот и его жесткий взгляд нацелился в Илью Ивановича. Тот быстро убрал руку от кармана, сделав вид, будто поправляет складку на пиджаке.

– У меня… – начал было врать Архангельский, но убийца резко остановил его.

– Только не говори, что у тебя был вор. Или ты потерял. Меня такой расклад совсем не устраивает. Да и не убедительно это как-то. Разве вор проберется в такую бронированную квартиру? – Он указал стволом пистолета на решетки защищавшие окна, потом добавил для большей убедительности: – Я не имею ничего против тебя. Но я должен выполнить свою работу. Так что ты, Илья, лучше не тяни. Не отнимай у меня время. Ладно? – прозвучало, как просьба, на которую Илья Иванович отреагировал вопросом.

– Ты убьешь меня? – Он едва сумел произнести эти слова. Так ему стало жалко себя. Умереть сейчас, в рассвете лет, когда все в его жизни и карьере стало налаживаться? Когда он почувствовал себя выше серой толпы? И вдруг – смерть. И сделалось страшно не за то мгновение, которое ему предстоит пережить, а за то, что же будет с ним после того, как он умрет. Все, что он раньше считал бредом, эти разговоры о рае и аде, теперь будоражили его ум. Не хотелось сознавать, но много грешков водилось за ним, чтобы уготовить ему прекрасное будущее на том свете. И он опять повторил тот же самый вопрос.

– А как ты думаешь? – с холодным равнодушием ответил убийца.

– Убьешь, – произнес Илья Иванович это так, словно угадывал кроссворд и выпала удача. Он угадал слово, и теперь ему полагается приз.

Убийца снисходительно пообещал:

– Если отдашь, избавишь себя от мук. Согласись, умереть практически сразу, это тоже награда для такого человека как ты. Такую смерть надо заслужить. Хотя не скрою, меня настоятельно просили помучить тебя перед тем, как убить. Так что выбор за тобой. Только не забывай, у тебя ведь дети и жена…

Архангельский вздрогнул, услышав это.

– Они здесь не при чем. Да и жена не при делах. Она ничего не знает, – он изо всех сил старался убедить убийцу в несостоятельности его рассуждений. И тот, кажется, призадумался, но требование свое все же выдвинул.

– Тогда, отдай. Не тяни.

Архангельский тяжело вздохнул, словно вот сейчас, как на исповеди перед священником, признается в тяжком грехе. А тот отпустит грех, точным выстрелом в голову. Или – сердце. Это не очень-то заботило Илью Ивановича. Важнее другое, чтобы выстрел оказался точным и не заставил его мучиться.

– Ладно. Будем считать, ты меня уговорил, – сказал он и, почувствовав легкость не только в душе, но и в теле, вскочил с кресла, подошел к книжному шкафу. – Забирай. Все вы сволочи. Я всегда знал это.

Убийца расплылся в радушной улыбке, чем выказал жертве особое расположение, словно убеждая, что выстрел будет точным и тому не придется мучиться. Он уже выбрал на крупном теле Архангельского точку, куда влепит пулю.

– Давай ее сюда. И не говори лишних слов. Ты и сам – сволочь.

Илья Иванович достал с полки книжного шкафа книгу Валентина Пикуля, раскрыл ее… Минуту, другую он хлопал глазами, потом закрыл ее и уставился на убийцу взглядом безумца.

– Только не говори, что ее там нет, – гробовым голосом посоветовал убийца, впервые за все время пребывания в квартире, почувствовав себя неуютно. Такого он не ожидал. Пытался разгадать, не морочит ли безумец ему голову.