Паутина Старого города - [20]

Глаза гостьи были пустыми и стеклянными, а взгляд немигающим. У Динки было такое чувство, будто перед ней сидит кукла в человеческий рост.

Доктор Стерх оставался стоять в нескольких шагах от двери. Ближе не подходил. Динка скосила на него глаза — наблюдает. Только непонятно, чего ждет. Девчонка же ничего не делает! Просто смотрит.

Смотрит?

У Динки мурашки побежали по коже. Она вдруг поймала себя на том, что снова и снова ее взгляд тянется к глазам гостьи. Стеклянные и пустые — они звали.

Пустота этих неподвижных глаз, казалось, затягивала в себя Динкино сознание. Динка сопротивлялась. Она отводила взгляд, но он непослушно возвращался. Зажмуривала веки, но они против ее воли распахивались. Трясла головой. Закрывала глаза ладонями. Но невидимая сила немигающих стеклянных глаз влекла ее вопреки всему. Как будто из нее вынимали душу, чтобы поместить в живую куклу, сидящую напротив.

Динка чувствовала, как ее воля слабеет. Навалилась апатия.

Что это? Что с ней происходит?

Она раскрыла потяжелевшие веки. Заглянула прямо в неподвижные глаза, которые словно стерегли ее, поджидали — и упала в бездну, не имеющую ни имени, ни дна.

Яркие цвета ослепляют. Вспыхивают, взрываются, меняются местами. Вспыхивают!

— Динка! Динка!

— Мамочка!

«Не надо. Пожалуйста, не надо. Я не хочу туда. Не заставляйте меня».

Большая нора. Отовсюду торчат острые когти–ветки, кости–шипы, руки–коряги. Оживают! Шевелятся! Тянутся! Набрасываются!

«Ну пожалуйста… Не надо! Я не хочу здесь быть! Хочу уйти! Выпустите!»

Динка знает, что будет дальше…

Мамочка закрывает ее собой. Вопль! Хрип! Тишина.

«Не надо! Не надо! Ну не надо же!!!»

Что они пытаются вытащить из нее? Живую нору? Спящую маму? Что им нужно?! Зачем они это делают с ней?!

Выход! Выход! Выход! Выход!

«Здесь плохо. Здесь страшно. Не заставляйте меня. Хочу выбраться!».

Динка вдруг понимает. Иномирный калейдоскоп. Они хотят его увидеть. Им нужны позвякивающие и танцующие прямо в воздухе разноцветные стеклышки.

Впереди что–то вспыхивает — красивое, яркое и…

Сознание отчаянно и упрямо сопротивляется. Сжимается пружиной. Взрывается злостью. Встает стеной.

Они его не увидят.

«Не отдам. Я променяла на него маму. Никому не отдам. Мое».

Бездна, не имеющая ни имени, ни дна, внезапно становится плотной — как будто уступает сопротивлению. Падение прекращается и начинается скольжение.

Динка чувствует, что ее мучение закончилось — неподвижные глаза куклы, притворяющейся человеком, живой девочкой, отпустили ее.

Все померкло. Пришла темнота. В этот раз — настоящая, не подделка. Но Динка не боялась. Темнота была ее спасением.

* * *

Во сне Динка слышала разговор двоих.

— У тебя серьезные покровители, мальчик, — говорил холодный и сиплый мужской голос. — От самого губернатора позвонили. Открой секрет по старой дружбе, как ты сумел втереться в доверие к таким влиятельным людям?

— Вы просите о невозможном, доктор, — ответили ему; спокойно, почти равнодушно. — Если я расскажу свой секрет, он перестанет быть секретом.

«Знакомый голос, — подумала во сне Динка. — Кто это говорит?».

— К тому же… Разве вы мне друг, доктор Стерх, учитывая, что, дай вам волю, вы бы вскрыли меня, как консервную банку, чтобы посмотреть, что у меня внутри?

Какое–то время доктор молчал, потом ответил:

— Апокалипсис Хараминска дал нам большие возможности. Существование таких, как ты, — шанс для человечества. Почему вы умеете то, что недоступно обычным людям? Почему не подвержены подавляющему числу заболеваний? Почему вас обходит стороной хараминская кома? Я ученый. И врач. Изучать вас — моя задача.

Его собеседник скептически хмыкнул.

— Ребенок–телепат, который находился в одной комнате с этой девочкой… он тоже умер ради человечества?

— Ошибки неизбежны, — равнодушно сказал доктор.

«О чем они говорят? — спросила себя Динка. — О ком? Ребенок–телепат? Улик? Они говорят о нем? Улик умер?».

— Вы изучаете строение наших клеток, состав крови и работу мозга, — со вздохом сказал его собеседник. — Вы облучаете нас с ног до головы рентгеном, но снова и снова убеждаетесь лишь в том, что физиологически мы ничем не отличаемся от остальных людей. А опыты, которые вы над нами ставите, иногда отбирают наши жизни. И все без толку. «Сотер» впустую проедает бюджетные деньги — вот, как обстоят дела на самом деле. Вам не приходило в голову, что губернатор и те, кто над ним, давно подумывают над этим?

Доктор Стерх раздраженно хмыкнул.

— Рано или поздно мои исследования дадут результат, — сдержанно сказал он. — Это лишь вопрос времени.

— Так вы ничего не добьетесь, доктор, — снова произнес знакомый голос. — Вам ничего не дано увидеть и ничего не дано узнать. Мне жаль вас.

Динка почувствовала прикосновение прохладных рук. Тело словно стало невесомым, а в следующее мгновение ее окутало, обволокло, обернуло собой чужое тепло. Знакомое — до того знакомое, что Динка заплакала бы, если бы не спала.

Она догадалась — во сне кто–то взял ее на руки и куда–то понес.

— Мальчик, — раздался вдогонку холодный и сиплый голос. — Запомни: рано или поздно настанет момент, когда твои защитники перестанут в тебе нуждаться. Тогда ты попадешь в мои руки, и я непременно узнаю, что у тебя внутри. Можешь не сомневаться во мне.