Паутина игры - [8]

В альков вошел мальчик лет четырнадцати и сел на ковер рядом с Кевом.

Он спросил Джеремию с изящными интонациями вьясского высокорожденного:

— Почему ты хочешь что-то поставить?

Кев обернулся к нему:

— Неприлично вмешиваться в процесс обучения, Хевтар. — А когда мальчик смутился, став похожим на норовистого жеребенка, Кев улыбнулся. — Не желаешь ли присоединиться?

— Был бы рад, — смущение мальчика мгновенно исчезло.

— Мой сын, — Кев посмотрел на Джеремию.

Джеремия кивнул мальчику. Хевтар походил на отца темными волосами и правильными чертами лица, но глаза у него были серыми, а не черными. Видимо, он унаследовал и талант Кева к Игре. Джеремия никак не предполагал, что отец и сын могут оказаться вместе в одной Калании.

Если бы он мог написать о Капаниях! Ознакомив чужака с обетом молчания, коубейцы забрали все его записи и уже готовую диссертацию. Когда Джеремия понял, что возвращать они ничего не собираются, у него начался редчайший для него приступ ярости, да такой, какого он еще ни разу в жизни не испытывал. Трудиться так долго и с такой любовью для того лишь, чтобы у него отняли завершенные плоды его труда!..

Кев следил за лицом партнера.

— Если ты против того, чтобы Хевтар играл с нами, он может просто посидеть рядом.

— Я вовсе не против. — Джеремия кивнул Хевтару. — Прошу, присоединяйся к нам.

Хевтар достал свой набор костей, потом сдвинул браслеты калани повыше к плечам. Браслетов у него было два. Потоньше, чем у Джеремии, и с более скромной гравировкой. Кев носил их по три на каждой руке — пара таких же, как у Джеремии, остальные попроще. Джеремии хотелось расспросить их об этом, но что-то его остановило. Хевтар вызывал у него странное чувство; казалось, мальчик испытывал недоверие к нему.

Кев положил на ковер рубиновый шарик.

— Начнем без ухищрений, — он прикоснулся к шарику. — Вьяса.

Хевтар положил рядом с шариком миниатюрную арку, из темного дерева.

— Дал.

Для Джеремии это было новшеством, и он спросил:

— Мы даем названия нашим костям?

— Конечно, — презрительно ответил Хевтар.

Кев укоризненно посмотрел на сына и сказал Джеремии:

— В каком-то смысле ты и сам это уже делал, — он кивнул на кости Джеремии. — Давно они у тебя?

— Некоторые уже много лет, — он взял деревянный брусочек. — Директор Дала подарила мне набор почти сразу, как я прибыл в Дал. — Он коснулся сапфирового кольца. — Некоторые мне подарили те, кого я знал… — Как тяжелы ему были восторг и радость, которые его друзья выражали по поводу его «небывалого счастья», когда для него это было катастрофой.

— Видно, ты им очень нравился, — сказал Кев, и в его тоне проскользнула непонятная нота, словно он не хотел верить собственным словам. — Расскажи мне о твоих костях. Ты связываешь их с какими-то людьми, местами, предметами, мыслями, понятиями?

— В некотором смысле.

Сознание Джеремии придавало цвет, текстуру, даже черты характера всегда и всему, начиная от простейших мысленных образов до абстрактных математических идей. А в Игре подобные ассоциации становились такими яркими, что кости словно обретали собственную жизнь. Кев указал на выложенные «фигуры».

— Пусть твои вступят во взаимодействие с нашими.

Джеремия приложил серебряный восьмиугольник к рубину Кева.

— Директор Дала.

Позади послышался смешок:

— Основной вариант?

Из-за спины Джеремии вышел седой человек и встал на колени. Он уравновесил опаловый диск на арочке Хевтара так, что остальные две кости оказались в тени диска:

— Министр Карна.

Рядом с Хевтаром сел рыжий человек, чуть старше Джеремии, и положил черный овоид вне тени опала:

— Директор Варза.

Они всегда вот так влезают в чужую Игру?

И тут Джеремии пришло в голову, что именно это и имел в виду Кев, когда обещал познакомить его с остальными калани. Через Игру.

Седого человека отличала изящная худоба и прямая осанка, обычная для коубейцев. Перехватив любопытный взгляд Джеремии, он представился:

— Сейвин.

Хотя он держался с вьясской сдержанностью, в нем не ощущалось неприязни, которую излучал мальчик.

— Ньев, — представился с улыбкой рыжий. Прямо-таки с дружеской улыбкой. — Добро пожаловать во Вьясу, Джеремия.

— Спасибо, — отозвался Джеремия.

— Итак, — Сейвин обвел взглядом кости, — продолжим?

— Есть только один выход, — проворчал Кев. Он уронил обсидиановый кубик на их сооружение, и оно развалилось. — Варз.

Ход был странный, но Джеремия понял, что имел в виду Кев. Карн и Варз, две самые мощные Цитадели на планете, десять лет воевали друг с другом. Сказать, что это ввергло Двенадцать Цитаделей в смуту, значило бы не сказать ничего.

Он был заинтригован и внимательно осмотрел кости. Могут ли люди, играя, воссоздавать историю? И накрыл мостом рассыпавшиеся кости так, что мост соединил кубики Карна и Варза. Потом сказал:

— Переговоры Карна и Варза после войны.

Сейвин кивнул ему. Они продолжали играть, и вскоре, по мере того, как взаимодействие между костями все более усложнялось, игроки перестали называть «фигуры». С таким вариантом игры Джеремия знакомился впервые. Никто не пытался взять верх друг над другом, соперничая в построениях. Наоборот, все вместе работали над единым построением, используя его для описания той войны.