Паутина - [8]

На офицерских курсах Джек проходил специальный курс по борьбе с уличными беспорядками и основы полицейского дела. Но обнаруживать слежку или отрываться от нее его не учили. Эх, если бы он был супервэриором!.. Джека так и подмывало оглянуться, и он едва удерживался от соблазна. Как только он подумал о слежке, вокруг сразу же оказалось множество подозрительных личностей. Вот мужчина в голубом парике — и что за идиотская мода! — идет за ним уже второй квартал. Впрочем, он слишком заметен… Ага, свернул в сторону. Эр-такси зависло почти над головой. Зачем? Молодая женщина выскочила из подъезда, как будто специально поджидала его…

Джек остановился. Может быть, все его страхи выглядят и нелепо, но меры предосторожности все же надо принять. К счастью, вход в Главный Штаб блокирован, и случайный человек туда не попадет. Не так это просто во всяком случае. А на выходе он что-нибудь придумает.

Несколько приободрившись, Джек двинулся дальше и вскоре увидел впереди приземистое здание Главного Штаба. Выстроенное много циклов назад, оно выходило фасадом на центральную площадь первого сектора. Напротив торчала круглая башня Совета, а между ними, в центре площади, горбился угрюмый альбетонный памятник Жертвам гегемонизма, воздвигнутый на скорую руку после случайной стычки с космофлотом метрополии.

Контрольный компьютер перекрыл вход. С офицерским жетоном Джек расстался еще на Пятнистой, поэтому он подключил к опознавателю личный блок. Загорелась надпись: “Цель посещения?” “Финансовое управление, вопрос о пенсии”, — набрал Джек ответ. Через несколько секунд появилась строка: “Контрольный срок — один час”. Это значило, что самое позднее через час он должен покинуть здание.

Сработала блокировка, и Джек прошел внутрь сквозь контрольную рамку.

Подходя к лифтовому залу — финансовое управление находилось на минус пятом этаже — Джек вспомнил, как он, свежеиспеченный офицер, впервые пришел сюда, с гордостью пройдя контроль по новенькому жетону. Здесь он подписывал свой контракт, который потом уже продлевался автоматически. Только сейчас Джек окончательно почувствовал, что на его военной службе поставлен крест. Впервые после возвращения на Альфу ему стало по-настоящему тошно, он даже приостановился на мгновение, но тут же почти бегом двинулся дальше. Скорее бы разделаться со всеми формальностями и в Город, в Город! Поджечь вечерок с четырех концов…

Пенсионный отдел оказался в самом дальнем коридоре, и посетителей в нем не было. Скучающий в небольшом холле дежурный подпоручик с желтым лицом, несмотря на штатский костюм, признал Джека за своего и с доброжелательной улыбкой направил его к ближайшему пульту. Джек, делая запрос, дружески подмигнул ему. Ответ оказался неожиданным. Поручику Сибирцеву назначалась половинная пенсия, а с любыми претензиями предлагалось обращаться к персоналу управления. Джек подошел к подпоручику и начал было объяснять свое дело, но тут же осекся. Улыбка дежурного исчезла, ее заменило дежурное служебное безразличие, и он, глядя прямо перед собой, четко скомандовал: “Бригадир Поль, кабинет два, налево”.

Бригадир Поль, невысокий, с одутловатым бледным лицом и мутными глазами, которые почти не отрывались от вороха бумаг, молча выслушал Джека, потом сделал запрос. Пока он ждал ответа, Джек рассматривал большое стереофото, висевшее над столом. Супервэриор, тоже в чине бригадира, с лазером на изготовку прыгал через катящегося пузыря. Контраст между могучим супером и каким-то мятым, расплывшимся хозяином кабинета был так очевиден, что Джек невольно хихикнул.

Бригадир, недовольно взглянув на посетителя, произнес:

— Ваша половинная пенсия назначена в соответствии со статьями 7 и 7-а положения о пенсионном обеспечении офицеров. Статья 7 — увольнение по служебному несоответствию, статья 7-а — по состоянию здоровья. По статье 7 пенсия вообще не полагается, только единовременное пособие, но Военный Совет принял во внимание, что в момент ранения вы находились в боевых условиях. Все, что я могу сказать. Если хотите, подайте рапорт Члену Верховного Совета, но дело это безнадежное. Не задерживаю.

Джек, не прощаясь, сделал четкий поворот, резко толкнул дверь, но в последний момент придержал ее. Пожалуй, бригадир был прав, жаловаться дальше не стоило. Половинная пенсия все же давала возможность продержаться какое-то время.

Он вызвал лифт и, дождавшись его, оглянулся. Из бокового коридора выскочил маленький, кругленький человечек. Он вертел головой, грозил кому-то кулаком, а оказавшись в лифтовом холле, крикнул: “Бездельники!”

Джек про себя охотно согласился с ним и стал вспоминать, где он мог слышать этот скрипучий голосок. Человечек повернулся к нему, всплеснул короткими толстыми ручками и снова воскликнул: “Джек!”

7

Когда-то Луи Кулаковски был его лучшим приятелем на Пятнистой. В “учебке” его любили все — и офицеры, и инструкторы, и курсанты, хотя охотно посмеивались над его чудачествами. Вечно Луи шариком катался по казармам — берет на боку, куртка расстегнута, какая-нибудь нашивка обязательно полуоторвана. Начальство терпело: Кулаковски был лучшим программистом на всю Пятнистую. С утра до вечера он составлял новые программы, а потом до поздней ночи играл с компьютерами в белот и бридж и всегда выигрывал, потому что мошенничал. К компьютерам Луи относился так же, как к приятелям офицерам, называя каждый из них по имени. “Мы с ребятами друг друга понимаем”, — говорил он обычно, получая очередную благодарность за какую-нибудь невероятную программу.