Паучий случай - [5]

— Беги! Беги отсюда! — трясла она меня над колыбелью. — Беги, чем дальше, тем лучше! Спасайся!

Он вскочила на ноги и тут же с криком выбежала из комнаты. В окно.

Я посмотрела в колыбель, но ребенка там не оказалось! Где он? Сердце оборвалось. Мне срочно потребовался кардиолог с навыками реаниматолога.

Зато по полу резво бежал черный пушистый паук. Он был некрупный. По меркам фильма ужасов. Но огромным. По меркам моей нервной системы. Примерно с кошку. С хорошо откормленную пушистую кошку.

— Отдай сюда ребенка! — опомнилась я, воинственно размахивая газетой.

Лучшие рыцари сбежались бы на мои уроки фехтования. А какой-нибудь мастер меча тут же посвятил меня в рыцари.

— Где ребенок? — орала я, решив напугать паука плохими новостями, свернутыми в трубочку. — Ты сожрал его?

Мне кажется, что нет в мире такой краски для волос, способной закрасить мою седину! Я только отвернулась, а паук унес младенца!

— Иди сюда, с-с-скотина! — в отчаянии орала я, загоняя паука на стену. — Верни ребенка!!! Быстро, я кому сказала!

Паук уже был под потолком, как вдруг дверь открылась. На пороге стоял несчастный отец. Я спрятала за спиной колыбельку, понимая, что меня уже ничто не спасет. Мой личный рекорд работы няней — две минуты.

Глава третья. Ты щито такое?

Холодные глаза красавца отца заставили меня многое осознать. Мне срочно нужен ребенок на пять минут. Верну в целости и сохранности. Готова родить сама. Но только быстро.

— Я освободился, — спокойно произнес отец, пока я прикрывала собой драматично опустевшую колыбель.

В прошлый раз я тоже вздрогнула при фразе «Я освободился!» Ее произнес прокуренный мужской голос за дверью. «Кто там, Фиолетовое Варенье?» — встрепенулась пятилетняя Анечка. «Папа из тюрьмы вышел!» — произнес все тот же прокуренный голос. «Ура! По амнистии! Папа выпустили! Папа у меня убийца-рецидивист!» — радовалась Анечка, пока я дрожащим голосом звонила счастливой обладательнице «наколок с проблесками мужика». «С ребенком теперь будет сидеть папа!» — совали мне денежку. Через три месяца позвонили: «Папа снова сел! Приезжайте!» Я снова учила Анечку алфавиту и стихам про бегемота. Анечка с ангельским видом «чифирила» с куклами, рассказывала им про понятия и назначала «смотрящую» за коробкой. Где-то на кухне истошно орала кошка Урка.

— С дороги, — послышался строгий голос отца.

Я не хотела отходить от колыбели. Мое воображение отказывалось представлять, что будет, когда отец не досчитается наследника. Это было где-то на грани эротики и некрофилии.

Меня бесцеремонно сдвинули в сторону, пройдя к колыбели.

«Мамочки, что сейчас будет!» — съежилась я в предвкушении ужаса. Мои глаза присматривали плинтус, куда можно прошмыгнуть тараканчиком.

Послышался детский плач, а я удивленно открыла глаза. Над колыбелью стоял отец. В колыбели лежал ребенок. Он плакал и тянул руки к отцу. Но отец смотрел на него и молчал. Я моргала так, словно флиртую с целой армией.

— Правило первое, — отчеканил отец, заложив руки за спину. — Ребенок не должен плакать. Все понятно?

— Да! — сглотнула я, робко заглядывая в кроватку.

Вот он, розовый карапуз, лежащий на шелковой простынке. Он пускает слюнку и надувает слюнявые пузыри. Он устроил конкурс на то, как глубоко проникает кулачок в рот. Пока что успехи средние. Но характер чувствуется.

Мой взгляд трусливо пробежал по комнате. По спине отголоском пробежали мурашки. Где-то в темном углу затаился тот самый огромный и страшный паук-каннибал. «Он тебя не съест! Ты просто в него не поместишься!» — успокаивала биология. «А съеденные нервы не считаются каннибализмом?» — возразила я. Биология задумалась и ушла обратно в учебник.

— Правило второе. Никаких телесных наказаний. И вообще никаких наказаний. Ты не имеешь на это право. Узнаю, что ты ударила его — отрублю руку, которой ты это сделала. Это ясно? — послышался голос. Я закивала.

— Правило третье. С ребенком обращаться исключительно на вы. Форма обращения: «Ваше Высочество»! Никаких фамильярностей! Это будущий король, — произнес отец, отвернувшись от малыша.

— Это здорово! — закивала я. «Покажи свой профессионализм! Наладь контакт с родителями!» — настаивали недавно пройденные курсы.

— Он так похож на вас, — елейно сообщила я, даря улыбку красавцу, чьи темные волосы скользнули по плечам и прикрыли лицо.

— Лысый, сморщенный и орущий? — меня порезали острым взглядом. — Я пришел не переливать из пустого в порожнее. Правило четвертое.

И он умолк. Так, а где продолжение? Любопытство и инстинкт самосохранения хором требуют продолжения.

— Правило четвертое? — спросила я, глядя в зеленые красивые и злые глаза.

— Вы должны успевать думать, пока я говорю. Правило четвертое. Есть слово, которое ребенок не должен слышать. Это запрещенное слово, — начал красавец, пока малыш солидарно икал.

— Поверьте, я не ругаюсь при детях! — гордо ответила я.

— Слово «мама», «матушка», «мать» запрещены, — произнес красавец, медленно поворачивая голову в мою сторону. — Если я услышу от него слово «мама», я приму меры.

— А где его мама? — спросила я, удивляясь все больше и больше.

— Не твое дело, — произнес отец, склонившись над колыбелью. Я заметила, с какой отрешенной брезгливостью он смотрит на ребенка. Пустая комната и отсутствие игрушек начинали меня смущать.