Паучиха. Личное дело майора Самоваровой - [10]
Прежняя работа в поликлинике позволяла Валерию Павловичу, утром уходившему в девятом часу, частенько заскакивать домой на обед, возвращаться не позже семи вечера и, соответственно, проводить с ней достаточно много времени. Теперь Варвара Сергеевна была всего этого лишена.
Два раза в неделю она по-прежнему посещала курсы вождения. Почти ежедневно, как и обещала, наведывалась в квартиру доктора, чтобы контролировать процесс. Старалась, уже в одиночестве, как можно больше гулять по городу, а по вечерам отбила себе у дочери право готовить для всей семьи ужин.
Успев отвыкнуть от Варвары Сергеевны всего за какой-то месяц, Пресли теперь ждал Аньку и требовательно канючил, как только она появлялась на пороге, вечернюю порцию еды. Самоварова понимала, что гордое животное восприняло внезапную разлуку как предательство с ее стороны. На ласковые заигрывания кот отвечал снисходительно — позволял себя тискать и подкармливать, но прежней нежности и преданности упрямо не выказывал.
А вот Олег по большей части радовал.
Простоватый и бесхитростный на первый взгляд, он обладал прекрасным чувством юмора и не раз смешил Самоварову до слез.
На все случаи жизни у него была готова цитата из фильма, присказка или незамыленный, в контексте беседы, анекдот.
На Анькины время от времени повторявшиеся эмоциональные взрывы он реагировал спокойно, не сдавая позиций, но и не привнося собственный нерв.
Олег работал сутки через двое и потому в последовавшую после пожара неделю Самоварова контактировала с ним чаще, чем с доктором и дочерью.
В свои выходные Олег отсыпался часов до десяти, делал зарядку, совершал часовую пробежку и только к двенадцати дня задумывался о завтраке.
В это время Варвара Сергеевна, привыкшая вставать рано, уже собиралась в город по делам, но пропустить лишнюю чашечку кофе в обществе Олега было для нее в удовольствие. Его несложный, быстрый юмор, задавал позитивный настрой на весь день.
— Знаешь, Олег, час назад мне звонила дознавательница, которая ведет дело о пожаре. Законный хозяин квартиры, Валерий Павлович, само собой, занят и не отвечает на звонок, поэтому она набрала мне. А может быть, не поэтому…
— И? — Олежка, жмурясь от удовольствия, отхлебнул из чашки отличного кофе, к которому за несколько дней приучила его Самоварова.
— Да стремная она какая-то… На суровую хозяйку периферийного борделя больше смахивает, чем на госслужащую.
— А! — ничуть не смущаясь, заржал на всю кухню Олежка. — Это часом не Томка-гестапо? Случалось пересекаться с ней по службе.
— Возможно. Писарева Тамара Евгеньевна.
— Она-она! — продолжал скалиться Олег.
Варвара Сергеевна, попав в Олегову волну и вспомнив, как выглядела и вела себя Томка, невольно рассмеялась, чем вызвала немалое удивление Капы и Пресли, выпрыгнувших из-под кухонного стола.
— Вы, наверное, хотели рассказать, зачем она вам звонила? — отсмеявшись, спросил Олег.
— Да, конечно…
Когда Самоварова вспомнила о содержании звонка, задор ее мигом улетучился.
— Дело в том, что один из свидетелей пожара, женщина, почти случайно оказавшаяся в подъезде, дала неверные показания. В моем присутствии она пояснила, что приехала разыскивать бывшую учительницу русского языка, некую Лидию Петровну, умершую пару лет назад. Но о том, что покойную звали Лидия Петровна, сказала не она, а второй болтливый свидетель, наш сосед из квартиры напротив.
— И? — удивился Олежка. — Какое это имеет отношение к пожару?
— К пожару никакого. Просто свидетельница соврала. Мент, которому Томка-гестапо передала дело о поджоге, учился в школе, где преподавала Лидия Петровна. Она была учительницей истории.
— Чего-то я не догоняю… Свидетельница, возможно, замужем, и была в вашем доме у любовника…
— Тамара Евгеньевна на это и намекнула.
— Ясно… Свекровка-блять снохе не верит! — усмехнулся Олег. — Томка-гестапо, помимо скверного характера, славится половой распущенностью. Предпочитает молодняк. Кого уж она только не затаскивала в свои сети, но серьезно общаться с этой истеричной дамой невозможно.
— Я так и поняла… Но свидетельские показания собраны по всем правилам. Дело передано в местный РОВД. Их почему-то не интересует, с какой целью заходила свидетельница в подъезд. При нашем личном общении с Тамарой я все-таки призналась ей, что бывший следователь. Вот она и подбросила мне, так сказать, неформально, почву для размышлений.
— Теперь понятно. Дело ваше менты, с девяностопроцентной вероятностью, вскоре закроют. И она, для очистки совести, напоследок решила подкинуть говна на вентилятор.
— Именно, — задумалась Самоварова. — Факт поджога доказать практически невозможно.
Перед глазами всплыл образ Марины Николаевны, респектабельной врушки в белом кашемировом пальто.
«А может, это одна из разочарованных или напротив — некогда влюбленных в доктора пациенток?»
Но представить, что столь уверенная в себе интересная женщина вдруг решилась за что-то отомстить доктору, у Самоваровой не получалось. Скорее здесь можно было представить версию Томки-гестапо… Женщина могла попасть в подъезд по сугубо личной причине, которую, в силу статуса или иных обстоятельств, не хотела раскрывать.
Варвара Сергеевна Самоварова – красавица с ноябрьским снегом в волосах, богиня кошек и голубей – списанный из органов следователь. В недавнем прошлом Самоварова пережила профессиональное поражение, стоившее ей успешной карьеры в полиции и закончившееся для нее тяжелой болезнью. В процессе долгого выздоровления к Варваре Сергеевне приходит необычный дар – через свои сны она способна нащупывать ниточки для раскрытия, казалось бы, безнадежных преступлений. Два города – Москва и Санкт-Петербург. Две женщины, не знающие друг друга, но крепко связанные одним загадочным убийством.
В романе «Картонные стены» мы вновь встречаемся с бывшим следователем Варварой Самоваровой, которая, вооружившись не только обычными для ее профессии приемами, но интуицией и даже сновидениями, приватно решает головоломную задачу: ищет бесследно исчезнувшую молодую женщину, жену и мать, о жизни которой, как выясняется, мало что знают муж и даже близкая подруга. Полина Елизарова по-новому открывает нам мир богатых особняков и высоких заборов. Он оказывается вовсе не пошлым и искусственным, его населяют реальные люди со своими приязнями и фобиями, страхами и душевной болью.
Какую цену вы готовы заплатить за счастье? И что для вас означает это понятие: привычный набор муж/дети/достаток? Или обжигающую страсть? И как жить после того, как пожар чувств потухнет? Героини романа Полины Елизаровой «Бабы» невероятным образом связаны между собой не только общностью женских судеб, но и чувствами – раскрывшимися и потаенными, забытыми и жгучими до слез. Но слез их мы не видим, а, захваченные необычным сюжетом, наблюдаем малейшие движения души, вместе с ними видим пророческие сны и явственно слышим их негромкие голоса.
Трем главным героиням, которых зовут Вера, Надежда и Любовь, немного за сорок. В декорациях современной Москвы они беседуют о любви, ушедшей молодости, сексе, выросших детях, виртуальной реальности и о многом другом – о том, чем живут наши современницы. Их объединяют не только «не проговоренные» с близкими, типичные для нашего века проблемы, но и странная любовь к набирающему в городе популярность аргентинскому танго.
Итак, здесь зло превращается в добро, добро — в раскаяние, вымысел — в реальность. Успешный фоторепортер становится шантажистом, искореняющим пороки человеческие. Молодой писатель завершает роман, в котором загадочным образом описаны события, происходящие с фотографом. Роман был опубликован в 2006 году в издательстве АСТ под названием «Мертвый фотограф». Теперь, слава богу, права снова принадлежат мне.
Впервые на русском – «лучший психологический триллер последних лет» (Observer) и «умопомрачительный – в самом буквальном смысле слова – дебют» (Red Magazine). В мире есть два типа людей: те, кто помнит только вчерашний день, и те, кто помнит последние два дня. Единственное спасение – электронный дневник. Каждый вечер вы записываете в него то, что хотели бы запомнить. Каждое утро дневник рассказывает вам, где вы были, что делали и кого любите. Но сегодня к вам в дверь стучится полиция. Они говорят вам, что из речки выловлено тело любовницы вашего мужа.
Эта сложная, закрученная история собирает разгадку постепенно, из малых деталей, как пазл, с неожиданным поворотом на каждом шагу. В ней нет ничего очевидного, все меняется в мгновение ока. Нет ни хороших людей, ни плохих, ни черного, ни белого – лишь множество оттенков. Оттенков правды и лжи, явного и тайного, доверия и предательства, мести и воздаяния. Поэтому совершенно невозможно понять, как сложится этот пазл. До тех пор, пока на свое место не встанет последняя мелкая деталь… Аву Сондерс удочерили еще в младенчестве.
История нелегких взаимоотношений отца и подростка сына, живущих в отдалении от людей. Всё вдруг неожиданно меняется, когда к ним забредает непрошеный гость.
Англия. Лондон. 1666 год. Промежуток между Великой чумой и Великим пожаром. Архидьякон Собора святого Павла и бывший чумной врач после череды странных и трагических событий оказывается втянут в противостояние с сектой «Отверженных». Богатые диалоги, красочные описания, продуманные персонажи и нетривиальный сюжет романа «Flamma» погрузят читателя в мрачную атмосферу Лондона 1666 года, полную тайн, мистики, загадочных убийств и конечно же любви.
Что скрывается за мечтами? Что хранит молчание, пока продолжается путь? Что показывает свой оскал, когда приходит время остановиться на грани отчаяния? То, что принято не замечать. То, что рано или поздно начинает кричать совершенно незнакомым голосом. То, что заслуживает внимательного наблюдения, пока оно еще мирно спит где-то в глубине…