Патруль - [82]

Надо сказать, что в рассказ мужичка поначалу никто особо не поверил, особенно если принять во внимание, что этот человек считался здешним балагуром, а всю эту историю выдумал, потому как сам телегу по неосторожности сломал и лошадь едва не запалил... Однако уже на вторую ночь история повторилась, но уже с другим человеком – опять ночь, дорога возле кладбища, скелеты... Разница была лишь в том, что обезумевшая лошадь, захрапев, рванулась прочь, разломав оглоблю и крепко поранившись при этом. Бедное животное сумели отыскать только на следующий день, и хотя ее с трудом привели домой, хозяину лошади с того времени впору хвататься за голову: на бедную лошадку словно порчу навели – почти ничего не ест, то и дело дрожит, из конюшни ее хоть вытаскивай, потому как сама выходить отказывается! А уж про то, чтоб в телегу ее запрячь – о том и речи быть не может, она просто не дает это сделать.

Надо сказать, что в этот раз бродящие скелеты заметил и кое-кто из местных жителей, тем более что с окраины деревушки кладбище хорошо видно. Можно представить, какое впечатление все это произвело на здешних обитателей. Правда, здешние мальчишки, пытаясь показать друзьям свою отвагу и храбрость, ночной порой решили подойти к кладбищу, но увидев в темноте ходящие меж могил скелеты, задали такого стрекача, что и с собаками не догонишь. Вполне естественно, что встревоженные родители, и без того обеспокоенные отсутствием детей дома в столь опасное время, едва ли не сходили с ума от беспокойства. Увидев своих перепуганных детушек, и узнав, куда их носило, и что они видели, родичи от души всыпали дорогим дитяткам по мягкому месту не только хворостиной, но еще вожжами. И правильно – нечего рисковать ради глупой удали, и шляться там, где не положено.

Понятно, что с того времени обитатели Залучья в сторону кладбища только смотрели, но даже проходить подле этого места боялись, а ведь как раз та дорога, что проходит вдоль погоста, ведет на поля – надо помнить, что сенокос идет вовсю, каждый день дорог. И потом, кто их знает, что этим бродящим надо – может, через какое-то время и в деревню заявятся, и что тогда будет – о том только Небесам известно!

– Понятно... – вздохнул Себастьян. – Нам надо бы сходить на то кладбище, посмотреть, что к чему...

– Так мы вас враз до места проводим!..

Как нам и говорили, далеко идти не пришлось – всего-то от околицы через поле. Ну, на первый взгляд это самое обычное деревенское кладбище посреди леса. Подобных мест вечного упокоения за последние годы я видела уже сколько, что и не пересчитать. Большая поляна, на которой находятся небольшие холмики с крестами, некоторые из которых уже покосились, а часть могил уже едва ли не сплошь поросла травой. Кое-где начинает расти кустарник, в нескольких местах растут вишни и березки – их посадили горюющие родственники на могилах своих близких. Тишина, лишь комариный звон, жужжание слепней и оводов, да голоса птиц... Люди сюда обычно приходят только по праздникам, или же чтоб помянуть усопших, а еще неуемная детвора нет-нет, да и забежит в солнечный день на погост.

– Ладно, мы тут пока пройдемся, осмотримся... – Себастьян огляделся по сторонам.

– А мы?.. – подал голос мужичок, тот самый, что и привел нас на кладбище.

– Как хотите. Можете здесь оставаться, можете по своим делам идти...

Мы с Себастьяном обошли все кладбище, но я не заметила ничего особо подозрительного, если не считать взрыхленной земли и смятой травы на кое-каких старых могилах из числа тех, которые находились уже едва ли не вровень с землей. Впрочем, судя по лицу Себастьяна, ему многое стало понятно. Правда, я его ни о чем не расспрашивала – что надо, сам скажет. Такое правило было заведено у нас с Грегом, и менять его я пока что не собиралась.

Как и следовало ожидать, никто из тех местных жителей, кто пришел сюда вместе с нами, уходить не собирался. Крестьяне смотрели на нас во все глаза, ожидая того, что им скажут патрульные, и, судя по их лицам, ни на что хорошее они уже не надеялись.

– Ну, чего скажете?.. – поинтересовался все тот же мужичонка.

– Пока ничего... – пожал плечами Себастьян. – Мне бы лошадей увидеть, тех самых, которые так напугались при ночных встречах возле этого кладбища...

– А зачем вам на них глядеть?.. – не унимался крестьянин.

– Раз прошу – значит надо... – чуть повысил голос Себастьян.

– Это мы вас быстро отведем...

Как и говорил здешний староста, обе лошади, хотя и принадлежали разным хозяевам, вели себя совершенно одинаково – дрожали, испуганно жались к стене и наотрез отказывались выходить из стойла. Более того – они даже хозяев не хотели к себе подпускать, были готовы ударить копытом любого, кто хотел к ним приблизиться. Впрочем, Себастьяна сумел успокоить лошадей, и когда мы уходили, то каждая выглядела куда спокойней.

– Вот что, хозяева, я вам скажу... – сказал напарник, когда мы вновь оказались на дворе. – С ваших лошадей сполох я снял, так что по этому поводу вам беспокоиться не стоит. Вы их три дня подряд чистой водой поите, и пусть они на поле пасутся, сил набираются. Ну, а потом и запрягать их можно будет.