Патриот - [12]
– Ничего не надо, – ответил он. – Деньги тоже забери. С тобой – всё, Сергей. Жди звонка. От них, – ткнул пальцем в визитку. – А от меня звонков не будет.
– Подожди, – попросил Знаев. – Сейчас лето, торговля вялая… Осенью всё будет! Начнётся сезон, пойдут продажи, я отдам…
– Не будет ничего осенью, – ответил Плоцкий, по-прежнему глядя в стену – то ли на портрет третьей жены, то ли на портрет четвёртой жены. – Ни продаж, ни денег. Кризис растянется лет на пять. Война – это дорого…
– Тем более! – запальчиво перебил Знаев. – Форс-мажор! Все победнели! Крым! Донбасс! Сирия! Война, сука! А ты меня сливаешь! Нашёл, кого слить! Вся Москва знает, что Знаев попал! И всем должен…
– Вот именно! – перебил Плоцкий. – Всем должен! Значит, мне, старому другу, отдашь в последнюю очередь. То есть – никогда. Вставай, вали отсюда. Мы больше не увидимся. Не уйдёшь через минуту – я вызову охрану.
Знаев не испугался. Пелена защищала его. В голове звенели нежные колокольчики.
– У меня есть квартира, – сообщил он. – Продам – рассчитаюсь.
– У тебя ещё есть дом. И магазин.
– Дом уже продан. А магазин – отбирают. Некто Григорий Молнин, миллиардер. Торговая сеть «Ландыш». Слышал?
– Мне похрен, – сказал Плоцкий с презрением. – Я, может, и не миллиардер, но я тебя накажу.
– За что?
– За то, что пришёл говорить о бабах, когда надо было – о деньгах.
– Слушай, старый, – произнёс Знаев, сглотнув комок. – У тебя денег – миллионов пятьдесят. Может, семьдесят. Я же знаю. Мы же двадцать пять лет друзья. Что ж ты, растопчешь меня за три единицы?
– За три единицы, – проскрипел Плоцкий, – у меня тут люди на коленях ползают и ботинки целуют.
И сложил руки на груди. Мол, не жди дружеского прощания.
Знаев встал.
– Ботинки я целовать точно не буду, – сказал он. – Даже не мечтай.
Деньги забрал, спрятал. Было секундное искушение, как будто бес толкнул под локоть, – не швырнуть ли в физиономию бывшего корефана? Но удержался.
Ещё хотел забрать с собой собственную книгу – но тоже удержался.
Все эти жесты, многозначительные мелкие акции мщения – зачем они? Для красоты момента? Для понта? Для самоутверждения?
– Прощай, старый, – сказал Знаев. – Я тебя люблю. И уважаю. Всегда любил и уважал. Ты много для меня сделал. Я был твой ученик. Прощай.
Ушёл, лопатками ощущая ледяной тигриный взгляд.
На душе было легко, свежо, словно душ прохладный принял или песню послушал красивую.
Не соврал ни в едином слове. Всегда его любил и сейчас продолжал.
Всегда любил и ценил их всех, беспринципных, вечно переутомлённых негодяев, партнёров своих и коллег, угрюмых пьющих валютчиков, жадных и желчных финансистов. Весь этот клуб одиноких сердец имени жёлтого дьявола. Если б не любил – давно бы пулю пустил себе в голову.
Только любовью спасался.
Жаль, понял это только теперь, когда всё кончилось.
Может, и не кончилось, сказал себе Знаев, сбегая вниз через две ступеньки. Может, ещё пободаемся.
Над площадью наливался синевой вечер. Ударяя грудью пространство, шёл огромный бронзовый Маяковский, гений, титан и самоубийца, невероятно быстрый, далеко обогнавший своё время и погибший из-за любви. Кроме поэта, шли ещё женщины во всех направлениях; Знаев, стоя у выхода из отеля, смотрел в лица и улыбался.
Даже самые свирепые люди – например, такие, как Женя Плоцкий, – в этом месте мира выглядели на фоне разнообразной и невероятной женской красоты не вполне свирепыми.
В этом городе первый приз доставался всем: и победителям, и проигравшим.
На этом турнире прекрасную юную принцессу получал и принц, и конюх, и площадной шут.
Каждый, кто приезжал сюда за приключениями, славой и деньгами, получал в первую очередь любовь, а остальное – как получится.
Знаев поразмышлял, слушая серебряный звон в голове, – и вернулся назад.
Позвонил в дверь обменного пункта, соврал, что забыл очки. Охранник ушёл докладывать. Знаев ждал в коридоре. Пахло старыми коврами. Спустя минуту в дверях появился Плоцкий: держал руки в карманах, челюсть выпятил, смотрел с презрением.
– Десять процентов, – сказал Знаев, глядя в жёлтые глаза. – Это же совсем дёшево!
Плоцкий вышел в коридор, оттесняя Знаева плотным брюхом.
– Тяжело продавать людей, – тихо сказал он. – Отвратительно. Я не люблю. Но тебя – продам.
– Из принципа? – подсказал Знаев.
– Точняк.
– Продашь – и ладно. Твоё право. Но почему так дёшево? Я что, реально стою десять процентов?
– Да, – сухо сказал Плоцкий. – Ты, Серёжа, только на одну десятую – настоящий. Остальное – воздух. Когда проткнут, воздух выйдет. Иди. И больше мне не звони.
– Да, – сказал Знаев. – Конечно, друг. Только скажи мне: ты вспомнил ту девчонку?
– Нет, – ответил Плоцкий.
– Чтоб ты знал, у нас с ней… потом… было…
Плоцкий смотрел без выражения.
– В общем, у меня есть второй сын. Шестнадцать лет. Я только сегодня узнал.
– Поздравляю, – бесстрастно произнёс Плоцкий.
– Ты меня продаёшь, и бог с тобой. Сын важней. Правильно? Дети – самое важное. Согласен?
– У меня двое внуков, – сообщил Плоцкий. – А ты, небось, и не знал.
– Теперь буду знать.
– Внуки ещё важней детей. – Взгляд жёлтых глаз потеплел на мгновение. – Иди с богом. Желаю тебе уцелеть.
Когда садился в пыльную свою тачку, громадный Маяковский подмигнул буйным глазом, а за его плечами вспыхнул – не мгновенно, но фрагмент за фрагментом, от краёв к центру, – роскошно старомодный неоновый фасад театра Сатиры.
В провинциальном городе Павлово происходит странное: убит известный учёный-историк, а из его дома с редчайшими иконами и дорогой техникой таинственный вор забрал… лишь кусок древнего идола, голову деревянной скульптуры Параскевы Пятницы. «Человек из красного дерева» – поход в тайный мир, где не работают ни законы, ни логика; где есть только страсть и мучительные поиски идеала. «Человек из красного дерева» – парадоксальная история превращения смерти в любовь, страдания – в надежду. Это попытка – возможно, впервые в русской литературе, – раскрытия секретов соединения и сращивания славянского язычества с православным христианством. И, конечно, это спор с Богом.
Это изустная побывальщина. Она никогда не была записана буквами. Во времена, о которых здесь рассказано, букв ещё не придумали. Малая девка Марья обошла всю землю и добралась до неба в поисках любимого – его звали Финист, и он не был человеком. Никто не верил, что она его найдёт. Но все помогали. В те времена каждый помогал каждому – иначе было не выжить. В те времена по соседству с людьми обитали древние змеи, мавки, кикиморы, шишиги, анчутки, лешаки и оборотни. Трое мужчин любили Марью, безо всякой надежды на взаимность.
Сума и тюрьма – вот две вещи, от которых в России не стоит зарекаться никому. Книга Андрея Рубанова – именно об этом. Перед арестом у героя было все, из тюрьмы он вышел нищим... Мытарства и внутреннее преображение героя в следственном изоляторе «Лефортово» и «Матросской Тишине» описаны столь ярко и убедительно, что вызывают в читателе невольную дрожь сопереживания. Вы не верите, что тюрьма исправляет? Прочтите книгу и поверите.
Эта книга взорвет ваш мозг.Эта книга рассказывает о том, как Москва заросла травой высотой с телебашню.Эта книга рассказывает о том, как русские сдали Сибирь в аренду китайцам.Эта книга рассказывает о том, как люди превращаются в растения.Эта книга рассказывает о временах, которые наступят, если каждый будет думать только о своих аппетитах.Добро пожаловать в Москву.Добро пожаловать в Хлорофилию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новом романе Андрей Рубанов возвращается к прославившей его автобиографической манере, к герою своих ранних книг «Сажайте и вырастет» и «Великая мечта». «Йод» – жестокая история любви к своим друзьям и своей стране. Повесть о нулевых годах, которые начались для героя с войны в Чечне и закончились мучительными переживаниями в благополучной Москве. Классическая «черная книга», шокирующая и прямая, не знающая пощады. Кровавая исповедь человека, слишком долго наблюдавшего действительность с изнанки. У героя романа «Йод» есть прошлое и будущее – но его не устраивает настоящее.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Роман Сенчин – прозаик, автор романов «Елтышевы», «Зона затопления», сборников короткой прозы и публицистики. Лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна», финалист «Русского Букера» и «Национального бестселлера». Главный герой нового романа «Дождь в Париже» Андрей Топкин, оказавшись в Париже, городе, который, как ему кажется, может вырвать его из полосы неудач и личных потрясений, почти не выходит из отеля и предается рефлексии, прокручивая в памяти свою жизнь. Юность в девяностые, первая любовь и вообще – всё впервые – в столице Тувы, Кызыле.
Евгений Водолазкин в своем новом романе «Брисбен» продолжает истории героев («Лавр», «Авиатор»), судьба которых — как в античной трагедии — вдруг и сразу меняется. Глеб Яновский — музыкант-виртуоз — на пике успеха теряет возможность выступать из-за болезни и пытается найти иной смысл жизни, новую точку опоры. В этом ему помогает… прошлое — он пытается собрать воедино воспоминания о киевском детстве в семидесятые, о юности в Ленинграде, настоящем в Германии и снова в Киеве уже в двухтысячные. Только Брисбена нет среди этих путешествий по жизни.
Евгений Водолазкин – прозаик, филолог. Автор бестселлера “Лавр” и изящного historical fiction “Соловьев и Ларионов”. В России его называют “русским Умберто Эко”, в Америке – после выхода “Лавра” на английском – “русским Маркесом”. Ему же достаточно быть самим собой. Произведения Водолазкина переведены на многие иностранные языки.Герой нового романа “Авиатор” – человек в состоянии tabula rasa: очнувшись однажды на больничной койке, он понимает, что не знает про себя ровным счетом ничего – ни своего имени, ни кто он такой, ни где находится.
Роман Евгения Водолазкина «Лавр» о жизни средневекового целителя стал литературным событием 2013 года (премии «Большая книга» и «Ясная Поляна»), был переведен на многие языки. Следующие романы – «Авиатор» и «Брисбен» – также стали бестселлерами. «Соловьев и Ларионов» – ранний роман Водолазкина – написан в русле его магистральной темы: столкновение времён, а в конечном счете – преодоление времени. Молодой историк Соловьев с головой окунается в другую эпоху, воссоздавая историю жизни белого генерала Ларионова, – и это вдруг удивительным образом начинает влиять на его собственную жизнь.