Патриций - [53]

Обернувшись к своим спутникам, молотобоец смущенно развел руками.

Юний взял под руку Эрнульфа:

– Спроси-ка их, что с деревней и виллами?

Рысь хотя и понимал язык германцев, но говорил плохо, тем более что здесь почти каждое племя имело свое наречие.

– Деревня? Нет, не всю сожгли, лишь дом Берноиса-плотника, да усадьбу Дилигильда Корявого, да дом хромого Сикбольда, да Варимберта Сквалыги – так ему и надо! – да Вульфарда, да Эркамберта Ушастого.

– А кузница? – осторожно сняв малыша со спины, поинтересовался Теодульф.

– Кузница? А, сожгли и кузницу, да первым делом – она ж у реки. Кузнеца Гольдесада убили.

– Гольдесада убили?! – Молотобоец расстроенно покачал головой. – Ну вот, с этого и нужно было начинать! Ах, как же так… Что же теперь?

Он вовсе не был красавцем, этот здоровенный огненно-рыжий парень. Веснушки, приплюснутый нос, вывороченные губы – Теодульф выглядел скорее устрашающе, но, судя по тому, как относились к нему дети, у молотобойца была добрая душа.

– Гольдесада убили, – тихо повторил Теодульф. – Вот так…

– Гольдесад – твой родич? – спросил Юний.

– Да, дальний, – молотобоец кивнул, – он тоже пришлый, как и я… Придется теперь восстанавливать кузницу самому…

– У погибшего была жена, дети?

– Нет, он бобыль. – Теодульф наконец отогнал ребят, и вся процессия продолжила путь.

– Тогда могу тебя обрадовать, – Рысь хлопнул парня по плечу, – ты – единственный законный владелец оставшегося выморочного имущества, как-то: наковальни, инструментов, запасов руды… Кстати, о руде. Ты ведь умеешь работать с медью?

Теодульф хмыкнул:

– Ну, еще бы.

– Пожалуй, я покажу тебе одно местечко, только – тсс! – пока никому ни слова.

– Понимаю, – молотобоец серьезно кивнул.

Постоялый двор Эрлоина, сына Мадальберта, судя по состоянию крыши и стен, тоже подвергся нападению варваров. В стенах тут и там торчали дротики, тлела залитая водой крыша амбара, а на дубовых створках воротах виднелись щербины от ударов секирой.

– А, защитники виллы Кальвизия! – Чернобородый, приземистый и сильный хозяин постоялого двора Эрлоин лично вышел во двор встретить гостей, о которых ему, как видно, уже доложили слуги. – Слыхал, слыхал о ваших подвигах.

– Это кто же успел рассказать? – словно бы между прочим поинтересовался Рысь.

– Да так, ходят слухи, – уклончиво ответил корчемщик. – Тут с утра много народу побывало. Жаль, жаль старину Кальвизия, хороший был сосед… Ну, входите же в дом, не стойте. Эй, Вибальд, неси гостям браги и дичь. Извините, дорогие мои, пива еще не наварил, не успел, но бражка хорошая, на сушеных ягодах, по вкусу ничуть не хуже самого дорогого вина.

– Ну, скажешь тоже, – засомневался Юний и, чуть поотстав, оглянулся, окидывая внимательным взглядом двор. – Вижу, и у тебя была битва.

Эрлоин хохотнул:

– Да, разбойники едва не сожгли всю усадьбу. Но, ничего, со слугами отстояли.

– Кстати, – словно бы вдруг вспомнил Рысь, – один из твоих слуг, кажется, Гардроард его имя, должен моему вольноотпущеннику Флаксу два сестерция.

– Увы, увы, – хозяин постоялого двора сокрушенно развел руками. – Боюсь, вольноотпущенник останется без своих денег – несчастный Гардроард погиб в битве. Храбрый был малый.

– Жаль, жаль, – Юний покачал головой. – А ты никуда его не посылал в последнее время?

Эрлоин задумчиво почесал бороду:

– Да, кажется, нет… Хотя постой! Ну да, незадолго до нападения он отпрашивался ненадолго навестить какого-то друга или подругу, не помню уж точно. Да-да, отпрашивался. Как раз и юный Феликс в это время был у нас, сын несчастного Кальвизия. Он скакал за подмогой, но его лошадь подвернула ногу. Я дал ему своего лучшего скакуна – и славные воины Рима явились вовремя!

Рысь задумчиво вздохнул:

– Значит, как раз в этот момент и отпрашивался твой слуга.

– Ну да, выходит так. А почему ты спрашиваешь?

– Видишь ли, может быть, Гардроард кому-нибудь оставил эти сестерции, ну, чтобы передали Флаксу. Не знаешь, не оставлял?

– Не знаю, – хозяин постоялого двора прищурил глаза. – Ты так печешься о каком-то вольноотпущеннике?

– Не о каком-то, а своем клиенте, – с достоинством отозвался Рысь. – Чем больше клиентов и чем они зажиточнее, тем богаче их покровитель-патрон, то есть я.

– Да, – засмеялся корчемщик. – Многие обычаи у вас, римлян, мне кажутся странными. Ну, пойдем в дом, отведаешь моей браги.

– С удовольствием, – улыбнулся Юний.

Брага у Эрлоина и впрямь оказалась вкусна, да еще и весьма забориста, так что Рысь опасался за Флакса с Эрнульфом – как бы не опьянели. За Теодульфа, судя по его комплекции, можно было на этот счет не беспокоиться.

Сам хозяин уселся за стол с гостями и теперь рассказывал последние новости. Кроме половины деревни, алеманы разграбили и сожгли несколько вилл – Теренция и Манлия. Окставий как-то смог продержаться до прихода когорт легиона «Августа». Слушая рассказ трактирщика, Юний понял, что те, кому посчастливилось, обязаны этим не кому иному, как нападавшим: разбойники, похоже, были из разных шаек и, вместо того чтобы напасть единым фронтом, ссорились и дрались между собой. Общая беда варваров.

Гости покинули постоялый двор, так ничего конкретного и не вызнав. Проводив новых друзей до луга, Теодульф свернул к деревне, но Юний чуть задержал его: