Патриарх Никон. Том 1 - [62]

Когда святые мощи были внесены в Успенский собор, там готов уж был помост, покрытый драгоценной парчой. Духовенство поставило туда мощи. После молитвы, произнесенной Никоном, крышка гроба снята, и святой Филипп явился лежащий в гробу в митрополичьей митре, с лицом спокойным, как будто он только что почил.

Трудно описать чувства, овладевшие народом: это были и рыдания, и радостные и неистовые восклицания, и вместе с тем благоговейное созерцание святого угодника и великомученика.

Первый приложился к мощам царь, потом Никон с остальным духовенством и народом.

Начали служить благодарственный молебен, и после него царь взял Никона и других сановников церкви во дворец: там была приготовлена трапеза.

На обеде были Милославский и Морозов; оба они выказали Никону свое уважение, и он за столом занимал патриаршее место.

За обедом Никон рассказал, какую хитрость нужно было употребить, чтобы обрести святые мощи, потому что если бы в Соловках узнали о цели его приезда, то монахи мощей не выдали бы, а оставить в их руках святого Филиппа было просто грех.

После того царь расспрашивал вообще о путевых его впечатлениях, и тот сказал, что всюду народ добрый, богобоязненный, но жалуются на поборы: дьяки и приказные жестоко его обирают.

– Мы ждали только тебя, великий государь и пресветлый богомолец наш, чтобы заняться устроением нашего царства, и ты, как добрый пастырь, научи и настави нас. Церковь наша осиротела без отца, и мы молим тебя, не откажи сделаться нашим отцом, – сказал государь.

Царь, духовенство и бояре поднялись с мест, низко кланяясь Никону.

Никон тогда поднялся, поклонился царю в ноги, а боярам и духовенству низко до пояса и произнес взволнованным голосом:

– Я крестьянский сын из Вельманова… Чернец и простой богомолец ваш и не могу я принять поэтому ангельского лика патриарха и сделаться отцом вашим и всего народа… Изберите достойнее меня… Имеете вы святителей и старее и просвещеннее меня… Имеете вы святителей, которые более подвизались, чем я, в премудрости. Отпустите меня в Спасов монастырь, там бы я желал сделаться схимником, и все, чего только я желаю, это служить первую обедню у мощей святого Филиппа.

– Ты устал с дороги, великий государь, – возразил царь, – и тебе нужен покой. Я провожу тебя в Спасов монастырь.

И с этими словами царь велел приготовить колымагу и после трапезы отвез с огромной свитой митрополита в монастырь; прощаясь там, он облобызался с ним.

На другой день к обедне приехал царь со всеми боярами, все духовенство собралось служить соборне с Никоном.

Митрополита встретило духовенство с колокольным звоном и с иконами.

Никон совершил службу с большою торжественностью, и когда был прочитан акафист митрополиту Филиппу, он обратился к царю и к народу со словом. Он говорил об унижении, которому подвергся митрополит всея Руси святой Филипп при Иване Грозном, и что Годунов, Василий Шуйский хотя и чтили патриархов, но истинное значение получил только блаженной памяти патриарх Филарет. В Бозе почившие же патриархи Иоасаф и Иосиф уронили значение святителей, и вот он, митрополит Никон, и митрополит Макарий Псковский, оба обесчещены в своих паствах, и все оттого, что нет благочестия, нет богобоязни в народе и нет ни премудрости, ни добродетели в священнослужителях и в монастырях; что первые грубы и невежественны, а последние живут не по уставу, а думают лишь, как бы угодить мамоне и своим страстям. Судьи и правители областей угнетают народ и больше о себе думают, чем об отечестве и царе; самая паства церковная разделяется заблуждениями и еретичеством, поэтому нужна твердая воля, которая привела бы все в порядок без всякого прекословия и помешательства со стороны светской власти, и что только такой святитель, если он найдется, может устроить церковь Божию, то есть народ. Он же, Никон, ничтожный раб Божий и царя, не чувствует в себе столько сил, чтобы сделаться этим святителем, и если бы он решился на это, то лишь под условием, чтобы без всякого с чьей-либо стороны вмешательства ему предоставлено было устроение церкви по тому наитию, какое он будет иметь от Святого Духа при посвящении его в патриархи.

На эти слова царь отвечал:

– Я и мы, все предстоящие здесь, всегда почитали тебя как архипастыря и отца.

Царь упал на колени и начал умолять Никона не отказываться от патриаршества.

Тогда Никон обратился к боярам, духовенству и народу и торжественно спросил:

– Будете ли почитать меня как архипастыря и отца и дадите ли мне устроить церковь? Клянитесь.

Все подняли руки и поклялись.

Никон, растроганный такою любовью к нему, молвил тогда:

– Видно на то воля Божия, не смею ослушаться Божественного промысла. Да будет так: принимаю на себя тяжелое бремя патриаршего святительства.

Царь обнял и поцеловал его, и Никон перецеловался со всеми в церкви.

Народ, толпившийся на площади церковной, приветствовал это согласие Никона восторженно.

Двадцать пятого июля сорокасемилетний Никон был посвящен в патриархи и наречен великим государем. Но в это время, когда, упоенный счастьем и величием, Никон принимал в патриаршей палате поздравления от высших святителей и сановников царства, в это время в Алексеевском монастыре инокиня Наталья зажгла в своей келье три восковые свечи у иконы, что она делала в высокоторжественные дни, и отправилась в общую трапезу, где она разрешила себе елей.