Патриарх и молодежь: разговор без дипломатии - [13]

— Хороший вопрос, и я знаю, от кого он пришел. Мы в Смоленске обсуждали эту тему. Когда я был митрополитом Смоленским, я послал небольшую группу в Австралию на один из Всемирных молодежных съездов. И мне рассказали много интересного. Да, действительно, молодежные съезды, которые собирают десятки тысяч людей, оказывают огромное влияние на саму молодежь и особенно на те страны и города, в которых эти съезды проходят. Я был бы счастлив, если бы мы с вами могли начать молодежный съезд в Москве в «Лужниках», когда было бы сто тысяч молодежи. Давайте пойдем по этому пути. Но для того, чтобы такой съезд собрать, нужно очень хорошо работать. Именно поэтому нужно развивать молодежную работу на уровне приходов, благочиний, епархий, нужно построить сеть молодежной работы. Первое, о чем я попросил Владыку Феофилакта (Епископ Бронницкий Феофилакт (Курьянов), викарий Московской епархии, глава Комиссии по делам молодежи при Епархиальном совете города Москвы. Ныне — епископ Смоленский и Вяземский), который отвечает за молодежную работу в Москве, — дать мне список высших учебных заведений, в которых проводится молодежная работа и где ее нет.

В каждом учебном заведении должна быть своя ячейка, своя организация. При всем том, что молодежная работа сильна своей незаформализованностью, она, тем не менее, должна основываться на совершенно конкретной технологии. Нужно знать, как все это делать. Как можно заниматься молодежной христианской работой, если в университете или институте нет своей молодежной христианской организации? Мы живем действительно в условиях свободы, в замечательном открытом обществе, где все это возможно, поэтому нам нужно начинать или продолжать, в первую очередь, крепить наши ряды вот на этом низовом уровне, и тогда молодежные съезды, объединяющие десятки тысяч молодых людей, будут не показухой, не шоу телевизионным, а реальным проявлением нашей работы — они будут свидетельствовать о том, что происходит в жизни Церкви и общества.

В прошлом году на XII Всемирный Русский Народный Собор — Собор детей и молодежи — собралось более семи тысяч молодых людей. Дай Бог, чтобы такие многочисленные молодежные встречи действительно проходили. Потому что, собирая информацию о том, как этот собор повлиял на молодежь, я понял, что одним из самых важных факторов воздействия была эта массовость, когда молодые люди со всей России увидели своих собратьев из других регионов, собранных в таком большом количестве.

Я думаю, что нам предстоит идти интересным путем. Важно, чтобы это был не путь парадных рапортов опроведенных мероприятиях, а чтобы этот путь включал в первую очередь реальную работу с людьми на уровне приходов, школ, институтов, университетов, колледжей, ПТУ. Чтобы на всех этих уровнях осуществлялась молодежная христианская работа, у нас должны быть молодежные лидеры, владеющие технологией, знающие, как производить эту работу. Работа среди молодежи должна быть интересной, потому что молодежь динамична, всякая скука сразу выбивает человека из равновесия. Для этого должны быть вдохновенные харизматические молодежные лидеры, способные увлечь, объединить. Конечно, Церковь должна заниматься воспитанием таких лидеров, формированием таких лидеров, созданием инфраструктуры молодежной работы, которая вышла бы далеко за границы приходов. Это задача Синодального отдела и епархиальных отделов. Нам нужно разрабатывать методологию молодежной работы и отрабатывать на «полигонах» соответствующий опыт. А когда наступит время, мы не искусственным образом, по приказу из Москвы, а естественным образом, под давлением молодежной энергии проведем такой съезд, что, может быть, и в Лужниках будет тесно.

— Ваше Святейшество, какие, на Ваш взгляд, стороны церковной жизни помогают, а какие мешают молодежи в ее церковной жизни, в ее социальной активности? Мы в нашем волонтерском движении столкнулись с тем, что волонтерство в умах многих и молодых, и зрелых людей является атрибутом западного благочестия, и нас даже за «своих» не особо принимают. Хотелось бы услышать Ваше мнение.

— Я думаю, во внешней церковной человеческой жизни были, есть и будут какие–то светлые и, к сожалению, темные моменты. Мы не можем отделить человека сего положительными и отрицательными качествами от реальной церковной жизни, поэтому во многом наши успехи и наши поражения упираются в человеческий фактор, в подготовленность или неподготовленность священников, в их способность принимать к сердцу проблемы, в том числе, молодежи, или отсутствие такой способности, в наличие или отсутствие знаний. Поэтому я бы не стал указывать пальцем, что хорошо, а что плохо, потому что все лежит на поверхности.

Приход, в котором молодой человек себя не находит, в котором, в лучшем случае, ему могут поручить такое важное и почетное дело, как убрать храм перед службой, а дальше никуда не пустят, — в таком приходе, наверное, трудно развивать молодежную работу. Но ведь это происходит тоже не потому, что настоятель какой–то заскорузлый грешник и человек, пастырски нечувствительный. Многие люди просто не знают, как нужно работать с молодежью, а в наших семинариях ничего подобного не преподается. Мы посылаем священников в университеты, а кто их обучал работе с молодежью? Мы посылаем наших священников в тюрьмы и в исправительные учреждения, а кто их обучал этой сложнейшей специфике? Поэтому, если говорить о недостатках, то многие недостатки упираются в нашу систему образования. У нас нет специальной подготовки духовенства, которое было бы хорошо обучено и способно было бы работать в молодежной среде. У нас есть самородки, которые сами чему–то научились, но они научились не потому, что их учили этому, а потому, что имеют собственную инициативу, способности и таланты.