Патриарх Филарет. Тень за троном - [5]
Погребение царицы Анастасии в Вознесенском девичьем монастыре в Кремле. Лицевой летописный свод
Об ударе, который испытал Иван Грозный с кончиной царицы Анастасии, поэтично рассказал знаменитый русский историк Н.М. Карамзин: «Тринадцать лет он наслаждался полным счастием семейственным, основанным на любви к супруге нежной и добродетельной. Анастасия ещё родила сына, Фёодора, и дочь Евдокию; цвела юностию и здравием, но в июле 1560 г. занемогла тяжкою болезнию, умноженною испугом. В сухое время, при сильном ветре, загорелся Арбат; тучи дыма с пылающими головнями неслися к Кремлю. Государь вывез больную Анастасию в село Коломенское; сам тушил огонь, подвергаясь величайшей опасности: стоял против ветра, осыпаемый искрами, и своею неустрашимостию возбудил такое рвение в знатных чиновниках, что дворяне и бояре кидались в пламя, ломали здания, носили воду, лазили по кровлям. Сей пожар несколько раз возобновлялся и стоил битвы: многие люди лишились жизни или остались изувеченными. Царице от страха и беспокойства сделалось хуже. Искусство медиков не имело успеха, и, к отчаянию супруга, Анастасия 7 августа, в пятом часу дня, преставилась… Никогда общая горесть не изображалась умилительнее и сильнее. Не двор один, а вся Москва погребала свою первую, любезнейшую царицу. Когда несли тело в Девичий Вознесенский монастырь, народ не давал пути ни духовенству, ни вельможам, теснясь на улицах ко гробу. Все плакали, и всех неутешнее бедные, нищие, называя Анастасию именем матери. Им хотели раздавать обыкновенную в таких случаях милостыню: они не принимали, чуждаясь всякой отрады в сей день печали. Иоанн шел за гробом: братья, князья Юрий, Владимир Андреевич и юный царь Казанский Александр, вели его под руки. Он стенал и рвался: один митрополит (Макарий. — Авт.), сам обливаясь слезами, дерзал напоминать ему о твердости христианина… Но ещё не знали, что Анастасия унесла с собою в могилу! Здесь конец счастливых дней Иоанна и России: ибо он лишился не только супруги, но и добродетели»[17].
Плащаница, вышитая Анастасией Романовой в 1543 году. Старица, Успенский монастырь
Карамзин и другие серьёзные историки версию об огромной роли тихой и доброй царицы в первые годы Московского царства не выдумали. Её поддерживают, даже ещё более красноречиво, практически все русские и иностранные источники XVI в. Сохранилось много материальных свидетельств, подтверждающих рассказы современников о замечательном искусстве рукоделия, свойственном царице. Великолепное шитьё на церковных покровах, хоругвях, пеленах и завесах, вышедших из мастерской Анастасии Романовны, хранится ныне во многих музеях нашей страны[18].
При жизни сестры-царицы Никита Романович в 1547–1548 гг. сопровождал царя в походе на Казань как рында (почётный стражник). После взятия Казани в 1552 г. именно он, по словам князя Курбского, советовал своему царственному шурину немедленно вернуться в Москву, хотя до завоевания ханства было ещё далеко. В Ливонском походе 1559 г. Никита Романович заслужил чин окольничего, выступая товарищем (помощником) воеводы в Передовом, а затем в Сторожевом полку. В год смерти сестры он был товарищем воеводы уже в самом престижном Большом полку в Ливонии.
Через два года после кончины Анастасии её брату было пожаловано боярство. Он служил воеводой, а с началом опричнины был оставлен царём в Земщине, постепенно разоряемой тираном части Руси. Слава царицы Анастасии, на несколько лет сумевшей утишить кровожадный нрав Ивана Грозного, особо возвысила Романовых в глазах истребляемой царем знати во время опричного террора. После смерти своего брата Даниила Никита Романович стал управляющим дворцом и всеми его владениями — боярином-дворецким с титулом «наместника тверского» (1566). Видимо, в том же году он оказался в Ближней Думе царя. Боярин несколько раз вёл переговоры с поляками, с 1572 г. участвовал воеводой в Ливонской войне, в 1574 г. возглавлял сторожевую службу на татарской границе.
К этому времени Русь была разграблена опричниками почти начисто, Москва в 1571 г. сожжена крымским ханом, князь Воротынский, отстоявший столицу от татар в 1572 г., казнён как изменник. Царь воевал против ненавистной ему Руси, поощряя к этому и всех внешних врагов. Тем не менее Никита Романович не ослабил, а постарался укрепить созданную Воротынским пограничную службу. На этом опаснейшем посту боярин оставался до царствования Фёдора Иоанновича (1584–1598).
Несмотря на Великое разорение страны, практически уже не располагавшей боеспособной армией, линии пограничных укреплений к 1586 г. были сдвинуты им далеко на юг. С южной границы его бросали и в походы на северо-запад. В 1575 г. он взял Пернов (Пярну), в 1577 г. командовал полком Правой руки в походе из Новгорода, в 1578 г. был поставлен во главе Земщины. Никита Романович ничего не мог противопоставить польскому королю Стефану Баторию, которому русская дипломатия помогла занять престол и которого Иван Грозный упорно вынуждал напасть на Русь. Армии, чтобы остановить неприятеля, в стране попросту не было.
В 1581 г. Никита Юрьев с боярами привёз из Москвы в Александрову слободу врачей к смертельно раненному отцом царевичу Ивану Ивановичу. После того как царь проломил сыну голову, прошло уже пять дней; царевича спасти не удалось. В последний год жизни тирана Никита Романович воспротивился желанию англичан получить исключительные права беспошлинной торговли с Московским государством через Белое море, дав разрешение торговать там голландцам, испанцам и французам.
