Патафизика: Бесполезный путеводитель - [38]
• Понимание и описание странного, на чём часто спотыкаются фантасты, но где преуспел Станислав Лем («Солярис», «Непобедимый»). […]
• Тема параллельных вселенных, вероятно, выступает связующей нитью в этих поисках взаимосвязи. Разве не определял «Фаустролль» Науку Воображаемых Решений как описание мира, который ещё невозможно увидеть, но который, вероятно, мог бы быть вместо нашего мира? […]
• Наконец, почему бы юмору (!) не быть ключевым фактором? Разве не были некоторые авторы, обычно относимые к «юмористам» (Свифт, Рабле, Ваше, Борис Виан и даже сам Жарри), патафизиками, ведь присущая им серьёзность, следуя хорошо известной формуле, не принимает саму себя всерьёз? […]
Следуя этим выкладкам, самым сознательно патафизическим автором научной фантастики будет тот, кто свяжет воедино все эти линии: серьёзный до энной степени, способный сделать странность и девиантность ощутимыми, а также сделать реальное постижимым, словно это лишь один возможный цветок в букете воображаемых решений (Gayot 1973, 45–46).
Далее Гайо рассматривает как пример подобного творца Роберта Шекли, отмечая также Фредерика Брауна и Рафаэля Лафферти.
Несколько намёков на связь с патафизикой, безусловно, можно обнаружить у Филипа Киндреда Дика. В его романе «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» (1968, позднее переиздан как «Бегущий по лезвию»), Уилбер Мерсер – мессия в мерсеризме, – религии, в которой поощряется слияние с другими людьми во имя разделения их страданий и гонений. В развязке выясняется, что мерсеризм был обманом, и на самом деле Уилбер Мерсер был только ролью, которую играл спившийся актёр второсортных фильмов по имени Эл Джари (Al Jarry) из Индианы. И заглавие, и кое‑что из содержания романа Дика «Убик», написанного в 1969 году, также содержат отсылки к патафизике. В нём рассказывается о таинственной «убикваитарной» субстанции, принесённой из будущего полуроботами, которая сохраняет как материю, так и людей в полумёртвом состоянии в пугающе быстро разлагающемся мире. Как отмечает Линда Клигер Стилльман: «Этот роман деконструирует антропоморфические предположения науки и научной фантастики. Неорганическое Другое чаще всего способно мыслить и говорить – искусственно? – и превосходит нас во многих аспектах, включая силу, скорость и способность производить вычисления» (Stillman 1985, 107–116). Стилльман проводит прямую параллель с машинами Жарри, одновременно становящимися частью человечества и превосходящими его, начиная от машины-головотяпки и заканчивая «машиной, вызывающей любовь».
Станислав Лем также близок по духу к патафизике. Планета в его «Солярисе», пожалуй, может служить примером величайшего из возможных воображаемых решений. Покрывающий всю поверхность океан способен проникнуть в фантазии людей – исследователей на орбите, обнажая их пороки и тщетность попыток диалога с инопланетным разумом, который просто слишком иной для человеческой коммуникации. Во многих отношениях это совпадает с описанием эфирности.
Джеймс Грэм Баллард (1930–2009) подхватил веяние патафизики в нескольких своих рассказах в жанре антиутопии, например, в вошедших в сборник «Четырёхмерный кошмар» (Ballard 2001), где изображён мир, в котором искусство деградировало до степени, по словам автора, «иллюзорного настоящего». Скандально известный роман «Автокатастрофа» (Ballard 1973b), кажется, крепко завязан на сексуальных механоморфических темах «Суперсамца» Жарри. Персонажи в этом произведении способны сексуально возбуждаться только от созерцания реальных автокатастроф, такая форма фетишизма известна как симфорофилия. Пассажи, подобные этому: «Смятое тело спортивной машины превратило её в существо свободно и патологически сексуальное, высвобождающее здесь, возле металлических переборок и сочащейся охладительной жидкости мотора, все извращённые возможности своей плоти»>43, – отчётливо напоминают описание того, как «машина-вызывающая-любовь» и сам Суперсамец, Андре Маркей, сливаются в единое оргазмическое и технологическое целое в финале романа Жарри: «А нагое тело Андре Маркея, местами ещё покрытое червлёными блёстками, обвивало стылые прутья решётки – или это они оплетали его своими стальными щупальцами… Так умер Суперсамец – скрученный не покорившимся ему железом»>44.
Влияние Жарри на Балларда наиболее ярко выражено в рассказе «Убийство Джона Фицджеральда Кеннеди, рассмотренное как автогонка с горы», написанном в 1967 году и опубликованном в “Evergreen Review” в 1973 году, спустя более чем десятилетие после его основополагающего выпуска, посвящённого ’патафизике. Здесь Баллард переписывает богохульный текст Жарри «Страсти Христовы как гонка на велосипеде вверх по холму» (1903), появившийся в английском переводе Роджера Шаттака в 1965 году. Баллард писал: «Убийство президента Кеннеди 22 ноября 1963 года поставило множество вопросов, и не на все из них был дан ответ в отчёте Комиссии Уоррена. Предполагается, что не столь общепринятый взгляд на события того чёрного дня мог бы дать более удовлетворительное объяснение». Сравните начало рассказа с текстом Жарри.
БАЛЛАРД:
Впервые в науке об искусстве предпринимается попытка систематического анализа проблем интерпретации сакрального зодчества. В рамках общей герменевтики архитектуры выделяется иконографический подход и выявляются его основные варианты, представленные именами Й. Зауэра (символика Дома Божия), Э. Маля (архитектура как иероглиф священного), Р. Краутхаймера (собственно – иконография архитектурных архетипов), А. Грабара (архитектура как система семантических полей), Ф.-В. Дайхманна (символизм архитектуры как археологической предметности) и Ст.
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Атеизм стал знаменательным явлением социальной жизни. Его высшая форма — марксистский атеизм — огромное достижение социалистической цивилизации. Современные богословы и буржуазные идеологи пытаются представить атеизм случайным явлением, лишенным исторических корней. В предлагаемой книге дана глубокая и аргументированная критика подобных измышлений, показана история свободомыслия и атеизма, их связь с мировой культурой.
Макс Нордау"Вырождение. Современные французы."Имя Макса Нордау (1849—1923) было популярно на Западе и в России в конце прошлого столетия. В главном своем сочинении «Вырождение» он, врач но образованию, ученик Ч. Ломброзо, предпринял оригинальную попытку интерпретации «заката Европы». Нордау возложил ответственность за эпоху декаданса на кумиров своего времени — Ф. Ницше, Л. Толстого, П. Верлена, О. Уайльда, прерафаэлитов и других, давая их творчеству парадоксальную характеристику. И, хотя его концепция подверглась жесткой критике, в каких-то моментах его видение цивилизации оказалось довольно точным.В книгу включены также очерки «Современные французы», где читатель познакомится с галереей литературных портретов, в частности Бальзака, Мишле, Мопассана и других писателей.Эти произведения издаются на русском языке впервые после почти столетнего перерыва.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.