Пасынки зинданов (Мир, которого нет) - [10]

- Д-да, конечно, – пробормотал Ян.

- В общем так. Я тоже заинтересован, чтобы ты бегал от всех, как можно дольше, лучше и дальше, так что боятся подставы смысла нет. Если заметишь, что погони нет, можешь возвращаться – переворот свершился. Я отзову всех с этого глупого занятия. Возвращаться или нет – решать тебе, но честно предупрежу, я дальше засушливого пояса не ходил, так что, сколько добираться до населенных мест, не знаю.

- Спасибо! Если не обманешь, на большее и надеяться нельзя, - до Яна, наконец, дошло, что его мечта выбраться из этого гнилого угла, кажется, имеет шанс на осуществление.

- Ну и ладно. Жди моего сигнала, - спокойно проговорил Петька, и вдруг заорал. – Пошел вон, в барак, раб! С завтрашнего дня будешь у меня в два раза больше вкалывать!

***

Три дня Ян ходил к дальней мастерской ремонтировать упряжь для буйволов. Дело было нехитрым – заменять стертые кожаные ремни на новые. Каждый день его запирали на время работы в мастерской, давая хлеб и воду, чтобы не оголодал до вечера. По окончании работы он сдавал результаты своего труда, получал очередной ленивый нагоняй и возвращался в барак, на свои нары. И каждый день его ждала в мастерской бутылка с водой из замка, припрятанная за рабочим столом.

На четвертый день, при выходе из барака он столкнулся с Петькой, который о чем-то болтал с надсмотрщиком. Увидев, что Ян выходит из барака, он спросил:

- Как новенький, справляется? – а сам, вполуха слушая ответ, подошел к Яну, взял его за подбородок и произнес. – Ничего, кожа в порядке. Сегодня... еще поработает в мастерской, а там пусть со всеми батрачит, – при этом, он сделал явный упор на слове «сегодня» и подтвердил знак, утвердительно опустив веки.

У Яна захватило дух. Он подобрался, как готовая сорваться стрела, но сдержал свои эмоции и спокойно поплелся за надсмотрщиком. Несмотря на то, что новый раб любую минуту ждал какого-нибудь подвоха, все шло как по маслу. Надсмотрщик, как обычно, привел его в мастерскую и закрыл на ключ. Даже погода, как специально, стояла прекрасная – с самой ночи не упало ни капли дождя. Он метнулся к месту, где обычно стояла бутылка с водой, но все было без обмана – очередная порция послушно поджидала его на условленном месте. Ян выпил все содержимое без остатка и спрятал бутылку за пазухой. Осмотрев руки, недовольно заметил, что они только-только стали немного грубеть. Кожа еще по-прежнему блестела, как лягушачья.

Убедившись, что снаружи не доносится никаких близких звуков, он взял тяжелый молоток, которым правил заклепки на сбруе, и прошел к задней стенке. Две доски немного отличались по цвету, будто не так давно были сменены. Ян обмотал молоток куском кожи, чтобы приглушить удары, и стал выколачивать нижнюю сторону досок из пазов. Они, действительно, были коротковаты и поэтому непрочно держались в нижнем брусе, а после нескольких ударов отошли от края. Прежде чем отогнуть их окончательно, Ян решил немного подождать, но видимо, его побег неплохо прикрывался Петром, так как никаких шальных глаз или ушей поблизости от мастерской не было.

Дальше предстояло самое сложное. Сверток с его походным обмундированием должен был лежать под крыльцом, а вход очень неплохо просматривался с полей. Ян вылез из прорехи в стене и по-пластунски прополз в направлении крыльца. На обозримом отсюда участке поля никого не было. Он быстро запустил руку под доски и нащупал тряпичный кулек. Вытащив его наружу, проверил, не осталось ли чего еще, и быстренько вернулся в сарай. Развернув кулек, нашел все необходимое. Даже портянки для сапог. Единственно, чего не хватало – хорошего ножа, но он прихватил резак для разделки кожи из мастерской – все лучше, чем ничего.

Оглядев себя в последний раз, Ян пришел к выводу: «Беглец экипирован. Посмотрим, насколько хорошо он умеет бегать?» Он даже не накинул плаща по причине сухой погоды, а прихватил его подмышку. С собой у него еще имелась пустая бутылка и пара краюх хлеба – достаточно для двух-трех дней пути и явно маловато для недельного перехода. Но выбирать сейчас, впрочем, как и все последнее время, не приходилось. Вздохнув поглубже, он опять вылез наружу и припустил прямо к лесу. На этот раз он бежал в противоположную сторону от направления своего первого побега. С этого края поля были меньше заболочены, и он довольно быстро передвигал ногами в немного великоватых, грубых, но хорошо держащих воду резиновых сапогах. Некоторое время спустя Ян находился уже на опушке леса. Оглянувшись назад, он не заметил ни одного человека. Кажется, его бегство начиналось удачно.

Ян бежал весь день, ломясь без оглядки через лес, осторожно переправляясь через болота и реки, и еще осторожнее выходя на поля или дороги. Ему сопутствовала удача. Он старался держать направление на ветер, так как, хоть и было сравнительно сухо, но тучи никуда не делись, и ветер по-прежнему оставался единственным ориентиром. Ближе к вечеру он посчитал, что если даже погоню и вышлют после обнаружения пропажи, то у всадников будет мало времени до темноты и им придется заночевать в деревнях, пару из которых он встретил по пути и обошел стороной. Километров тридцать-сорок он преодолел, но для всадника по дороге это не расстояние. К тому же, хоть издалека, но пару раз его заметили крестьяне, так что у погони были потенциальные информаторы. Ян решил забиться глубже в чащобу и переночевать там. Завтрашнее утро должно показать, совершил ли переворот Петруха. Если погоня продолжиться, значит, Сван у власти, и беглецу, действительно, надо давать деру во что бы то ни стало.