Пасынки Гильдии - [17]

* * *

Дайру показалось, что яркое покрывало отделилось от толпы и исчезло за углом горящего храма.

Он кинулся следом – но тут его перехватил совершенно ошалевший от происходящего стражник. Невесть с чего заподозрив в парнишке злоумышленника, он потребовал объяснений: что парень здесь делает и где его хозяева?

Дайру, сделав честные и чистые глаза, начал рассказывать о хозяине, которого потерял в этой сутолоке и теперь ищет. Говорил он убедительно и жалобно. Стражник потерял к нему интерес, махнул рукой – мол, проваливай! – и напустился на другого подозреваемого.

Ругнув про себя стражника за задержку, Дайру поспешно свернул за угол храма.

В толпе, что тушила пожар, Нитхи не было. На всякий случай юноша заглянул в ближайший переулок. В дальнем его конце у калитки стояли две женщины, на одной было знакомое покрывало. Юноша поспешил было туда, но увидел, что калитка отворилась, пропуская женщин, и захлопнулась вновь.

Выходит, ошибся. Какие-то незнакомые горожанки поспешили домой, опасаясь, что их задавят в толпе. Вот и все. Надо возвращаться, искать Нитху.

Дайру обернулся – и обнаружил, что его сверху вниз разглядывает богатырь с младенческим лицом.

Что разглядывает – это полбеды, а вот что при этом поигрывает увесистой дубинкой…

– Ужасное дело вышло с храмом, верно? – дружелюбно обратился Дайру к верзиле. – Как нарочно, в самый праздник…

– Угу… – растерянно отозвался верзила с дубинкой. Он не ожидал такой приветливости от возможной жертвы.

– Все бегают, кричат, бранятся… – сокрушался Дайру. – А ведь сегодня такой день, что ругаться нельзя. И драки затевать нельзя. Грех!

– Угу, – без особой уверенности кивнул верзила.

– Надо бы нам вернуться к храму, – предложил Дайру, – может, сумеем помочь…

– Угу! – оживился верзила: он услышал разумные, понятные даже ему слова.

Вдвоем они покинули переулок. Верзила держался рядом с Дайру, не отходя ни на шаг. Юноше не нравилось соседство этого медведя с дубинкой, который объяснялся одним словом «угу» и от которого веяло странной смесью простодушия и опасности.

Выйдя из переулка, оба оказались у задней стены храма. Длинные полотнища пылали, пламя четко обрисовало контур окна – но рядом никого не было! Почему никто не гасит пожар, демон их побери?!

* * *

Дайру не подозревал, что вся толпа стянулась к пылающему входу в храм и, забыв о спасении святилища, слушает яростную, страстную речь красотки Лейтисы: шайка Шершня не сидела сложа руки.

Половину эффектных фраз рыжеволосой разбойнице поспешно нашептывала засевшая у нее в душе опытная интриганка Орхидея, но и у самой Лейтисы язык был прекрасно подвешен. Бывшая актриса овладела вниманием толпы, подчинила ее себе.

Женщина стояла на высоком крыльце почти у пылающих дверей храма, не обращая внимания на то, что на нее мог обрушиться догорающий карниз верхнего окна. Огонь был восхитительной декорацией для ее выступления. Она вплетала в свою речь стихотворные строки из старых пьес – и тирады эти были уместны и прекрасны. В глазах толпы женщина, раскрасневшаяся от волнения и жара огня, была то ли героиней, то ли святой, и каждый готов был за нее в любую драку.

Жрецы, почуяв переломившееся настроение толпы, притихли. Только один, самый властный, пытался перебить невесть откуда взявшуюся нахалку. Но к жрецу протолкался Красавчик, незаметно для чужих глаз приставил к его ребрам нож и сказал негромко:

– Не д-дури, стой т-тихо, баба дело г-говорит…

Когда Лейтиса умолкла, ей в ответ взметнулся рев. Люди кричали, потрясали кулаками, швыряли в воздух матросские шапки с широкими мягкими полями… Даже жрецы боялись молчать в этот миг.

Нургидан, которого беснующаяся орава оттеснила от учителя, был одним из немногих, кто не влил голос в общий вопль. Юноша не поддался чарам горластой бабенки, с горящего крыльца призывающей народ к новым пожарам. Храм заново не выстроится, если поджечь какие-то корабли! (Нургидан так и не понял, при чем тут верфи и зачем туда надо немедленно бежать.)

Многоголосие било по слуху молодого оборотня, смрад от сгрудившихся вокруг людей мучил его чуткий нос. Юноша морщился, прикидывая, как лучше выбраться из толпы, поломав поменьше чужих ребер и не дав поломать свои.

Тут над ухом у Нургидана словно колокол ударил:

– На верфи! Огня на корабли!..

Нургидан, на мгновение оглохший, помотал головой и обернулся: у кого это такая луженая глотка?

– Тебе что, в штаны горячих углей насыпали? – поинтересовался он у рябого широкоскулого парня. – Чего взвыл – думаешь голосом ворону убить? С таким хрустальным горлышком надо наняться в королевские глашатаи. На Дворцовой площади рявкнешь – за стеной путники услышат.

– Сам дурак, – исчерпывающе ответил рябой горлопан – и тут же спохватился: – Э, а ты-то чего помалкиваешь? Добрые люди глотки сорвали, а ты молчишь?

И грязная рука дернулась к лицу Нургидана, чтобы насмешливо постучать по лбу.

Вот уж дотрагиваться до себя юный Сын Рода всякой дряни не позволял!

Рука Нургидана перехватила кисть наглеца и с хрустом вывернула.

Вой рябого парня слился с воем толпы: Лейтиса на крыльце призывно взмахнула рукой – и горожане отозвались сворой псов, завидевшей добычу.