Пастухи призраков - [42]

— Хватит паясничать.

— Бинго! Большой серый волк! За цвет не ручаюсь. У Платошки начались странные припадки, Лидка с ним по врачам носится.

Лена почувствовала необходимость покурить на балконе — не только потому, что ей хотелось курить, но чтобы побыть одной.

— Лидка считает, что это я? — спросила она, вернувшись за стол. — Ты рассказал ей про мазь?

Рома состроил неопределённую гримасу.

— Сама-то как думаешь? Но у Лидки есть другие источники информации. Всё-таки сложно поверить, что ты действительно не знаешь, кто твоя сестрёнка.

— Ох, как меня это… ещё недавно Димка с чем-то похожим докапывался. А я ничего не знаю, тем более про Лидку. Да я её не видела лет десять! Так кто же моя «сестрёнка» и что у неё за «источники информации»?

— Как понимаешь, душевных бесед мы с Лидкой не вели, разница темпераментов мешала, поэтому могу рассказать только о том, чему был свидетелем. Неделю назад Лидка вернулась из больницы от папы. Через час она ворвалась ко мне, выглядела так, словно её долго лупили метлой по физиономии: из носу кровь хлещет, из ушей, даже из глаз. Но дело не в крови… она казалась старухой. Точнее, их было две: Лидка, и та, другая, что-то вроде я видел под твоей мазью у Димки — человеческая и собачья головы одновременно. И говорила старушечьим голосом, невнятно, выговор странный, я ничего не разобрал, кроме слова «волк». Во мне метр девяносто росту и не меньше ста килограмм… сейчас, наверно, сильно больше, и я занимался тайским боксом, однако Лидка выволокла меня на лестницу как шестилетку. Прибежали няня с домработницей, Лидка велела им гнать меня из дома и не пускать назад, а сама брякнулась об пол. Не разбираюсь в эпилепсии, но это была она, я читал. Я переждал на кухне, пока скорая возилась с Лидкой, потом Ира вынесла мне кое-что из вещей, и я уехал. Собственно, всё, дальше ты знаешь: прокантовался в Реутове, потом Макс пустил.

— Ясненько, — сказала Лена. — А при чём тут некромантия? По мне так больше смахивает на одержимость.

Рома возвёл очи горе.

— Просто ты не знакома с Лидкиной «авторской методикой системных расстановок».

— Когда я встречалась с Лидкой, она только что школу кончила, и никакой методики за ней не водилось. Вроде бы.

— Это точно, — согласился Рома. — Методика началась уже при мне, когда она открыла так называемый «частный психологический кабинет». Гы. Что характерно, ни папа, ни, почти наверняка, Ольга Леонидовна не в курсе прикола.

Лена прислушалась к тревожной возне в прихожей.

— Так, Фане пора на двор, приду — доскажешь.

— Я с тобой, по дороге расскажу.

7

— Когда меня отчислили из Архитектурного, папа упросил Лидку поработать с моими пресловутыми детскими травмами. По моему скромному мнению, если говорить о травмах, то стоит начать с самого папы: он до сих пор парится, что при разводе оставил меня маме на растерзание. Разумеется, если его, такого большого взрослого дядю, мама трепала аки тузик грелку, то моё детство не могло не быть ожившим кошмаром, и это-де мешает мне определиться с жизненным предназначение. А я терпеть не могу само понятие «предназначение», точно функция полезности какая-то! Как будто ты — холодильник, и твоё предназначение стоять и морозить. Меня совершенно не интересует карьера, мне просто нравится жить без напрягов, и это моё дело, как я распоряжаюсь своим временем. Но объяснять это папе бесполезно, а маме элементарно небезопасно.

Лена сочла нужным вернуть разговор в исходный фарватер.

— А что Лидка? — спросила она.

— Лидка долго виляла: светить свою «деятельность» дома ей ой как не хотелось. Но папа не сдавался, и она согласилась взять меня в группу, прорабатывавшую отношения отцов с детями.

Приехал я, сидят несколько унылых персонажей. Мне сразу же «повезло», потому что выпала очередь именно этой тётки. Понимаешь, со жмуриками Лидка в группе не работает, или, возможно, для них у неё специальная группа. Но она не знала, что тётка — тот самый случай, более того, сама тётка не знала: сказала, что поругалась с сыном, Лидка и запустила её к нам-хомячкам.

Начали с того, что тётка вытащила картинку из кучки на столе, — в основном вырезки из журналов и народное детское творчество, — фотографию рушащегося небоскрёба. Картинку надо было описать своими словами, а потом выбрать для каждого слова заместителя. Тётка уложилась в четырёх человек, меня назначила «золотистым облаком». И нечего ржать, это не моё выражение. Лидка велела тётке подойти ко мне и сказать: «Ты — золотистое облако».

Когда всех назначили, Лидка сказала, что тётка должна расставить заместителей по своему желанию. Стоим, втыкаем. Лидка спросила, что мы ощущаем. Вот тут люди начали разбирать полёты, точно родственники, решившие, наконец, высказать, насколько сильно друг в друге разочарованы, прямо как канализацию прорвало. Из этих разборок я понял, что тёткин сын накопил на скутер, родители встали в третью позицию, парень свалил из дома и пропал, третью неделю ищут. А заместителем парня оказался я.

Меня сильно знобило, как при температуре, дрожу, потный весь, не то, что говорить — стоять не было никакой возможности. Лидка предложила мне делать, что хочется. Я лёг на пол, слегка полегчало. Лидка сразу занервничала, сказала, что расстановку необходимо прервать. Из носу у неё пошла кровь, но она уверяла, что всё в порядке, ходила, промакивая нос платочком. Мне эта история окончательно разонравилась, я попытался встать, но тело не слушалось.