Пастух и девушка - [3]
— Может быть, — ответила девушка и нежно взяла его ладонь в свою. — А много у тебя коров?
Он вздохнул.
— С каждым годом все меньше. Нынче вот двадцать две пасу. Есть и еще одна. Но прихворнула что-то. Ласка ее кличут. И точно — норовом ласковая, тихая, послушная.
Пастух вдруг осекся, взглянул на гостью.
— Ну и разболтался я! Может, устала? Отдохнуть хочешь?
— Что это — раз-бол-тал-ся?
— Значит, говорю и говорю и говорю. Без остановки. Без умолку.
— А-а, — она улыбнулась. — Это не опасно. А отдохнуть хочу.
Они повернули обратно.
— Ты извини за нескромный вопрос… Но откуда ты, красавица серебристая?
— О, — она запнулась. — Я… из далекого далека. У нас реки прямые-прямые и все текут только в одну сторону, хотя раньше, давным-давно, как и у вас, каждая имела свой характер и в них тоже водились молчаливые рыбы, но с красной чешуей. А кроны деревьев у нас синие… Я — разведчица, хотя ты не должен об этом знать, — неожиданно закончила она.
— Это не опасно, — вспомнив ее слова, сказал пастух с улыбкой, как будто бы ее рассказ был для него никакой не новостью.
— Ты думаешь? — серьезно спросила она.
— Да, — твердо сказал он. — Вот мы и пришли.
Он установил лестничку, и они забрались в шалаш. Прежде чем отдыхать, пастух предложил девушке молока и хлеба. Ей очень понравился хлеб, обыкновенный — серый, кирпичиком, уже даже чуть зачерствевший; она сказала, что в жизни ничего вкуснее не пробовала. Затем он предложил ей свою овчину, хотя она отказывалась, говоря, что костюм у нее с подогревом, не замерзнет.
— Подогрев подогревом, — возразил он, — а ничего нет лучше мягкой овчины. Поверь мне!
Она промолчала, только звездочка мигнула как-то ласково и грустно.
— Ну пока! — попрощался он, залезая на «второй» этаж, под самую крышу. — Как говорится, до скорого! Не проспать бы! Вот-вот заря. Соберу коров, пойдем порыбачим. Увидишь, как хорошо. Да, а зовут-то тебя как?
— Яа, — сказала она.
— Яа. Красивое имя. Надо же — Яа. Яа! Чудно!.. А годков тебе сколько?
— Годков?
— Ну, лет. Сколько ты живешь?
— Мне семьдесят пять наших весен.
— Семьдесят пять… Да-а… А можно еще один нескромный вопрос, хоть и так уж замучил тебя?
— Ну что ты, совсем нет. Мне хорошо с тобой.
— Яа, как так, ты говоришь, а без голоса, только звездочка мигает, но я все понимаю? И ты понимаешь мой язык.
Девушка опустила глаза.
— У нас была речь, — сказала в задумчивости, а, может, ему так показалось. — И знаешь, даже похожа на вашу. Мама моей мамы, рассказывают, была чудесная певунья. А сейчас каждому младенцу производится трансплантация специального устройства. Это теперь легко, безболезненно почти — наука может все. Вырастая, каждый беззвучно передает свою мысль другому и понимает любой язык. Ученые считают, что это хорошо. Меньше энергозатрат, исключается шум. Комфортно…
Яа поднесла ладони к вискам — звездочка померкла совсем. Девушка вздохнула, добавляя:
— Только дети в наших городах не смеются…
— Поди ты, — удивился пастух, — не смеются… А птицы, птицы поют?
— Поют. Только все реже и глуше, — ответила Яа. — Пока никто не знает почему.
— Да-а, — сказал пастух. — Ну, отдыхай, Яа… На зорьке хорошо спится.
Едва он расположился на настиле под крышей, как его тотчас неизвестно почему сморил сон, и он спал очень крепко, а когда проснулся, то понял, что едва-едва не проспал. Он позвал гостью:
— Яа, подъем, Яа!
Никто не откликнулся, не пошевельнулся. Он спустился вниз. Девушки не было. Только на овчинке, мерно пульсируя, золотилась звездочка. Она лежала на лоскутке какой-то бирюзовой, как море, материи, такой же, как море, живой, переливчатой…
Через несколько дней в печати промелькнуло, как сенсация, сообщение, что благодаря бдительности космической разведки Земли сорвана попытка смертоносного нападения пришельцев. Атака вот-вот должна была начаться, но затем завоеватели вдруг отступили от своего плана и улетели к другим галактикам. Успех целиком приписывался нашим славным космическим разведчикам. И верно, они сработали сверхоперативно.
…Вот и все. Жил, значит, и был пастух. Он и сейчас живет. И, может быть, именно в эти минуты слагает свои стихи, если, конечно, не присматривает за стадом. Буренки ведь они такие — глаз да глаз нужен.
О странной черноволосой девушке, чья походка легка, как дуновение, пастух написал удивительное стихотворение, которое полюбилось всем жителям Земли. Правда, все они думают, что это необыкновенная, но земная девушка, явившаяся воображению поэта.
Звездочка Яа была с пастухом постоянно, а однажды в зимний короткий день вдруг вспыхнула ярко-ярко и погасла. Остался один бирюзовый лоскуток, но вскоре и он померк. А пастух все равно ждет, что Яа заглянет к нему и он угостит ее парным молоком и поведет порыбачить.
История вторая
Несостоявшаяся операция
Яа проснулась рано — минута в минуту по заданной ночью команде. Близился рассвет, и она могла видеть сквозь щель в занавеске на маленьком окошке, как тихо гасли звезды. Нужно было спешить, но Яа думала о пастухе.
Она захотела увидеть его и поднялась, едва не ударившись головой о настил, на котором спал пастух. Сквозь лаз она увидела, что его сон безмятежен.
