Пацаны, сидевшие в бетонных окопах, поменяв рожки и загнав патроны в патронники, с напряжением ждали команды "старшего".
Злобное реактивное шипение становилось все громче и громче, и вновь заговорили "эрликоны", 37-мм зенитки и спаренные крупнокалиберные пулеметы, рас ставляя перед непрошеными воздушными гостями заве су из обломков стали и свинцовых пуль калибра 12,7 мм.
Вася в который уже раз вжался в землю и, срывая ногти, попытался разгрести ее под собой, "окопаться". И тут он услышал радостный крик вьетнамских пацанов с "папашами".
Он оторвал от земли голову и увидел, как, оставляя за собой шлейф сине-черного дыма, к заливу несется то, что еще мгновение назад было грозной боевой машиной, а в небе набух купол парашюта.
Потом раздался взрыв.
Прогремела очередная серия бомбовых взрывов, но уже где-то далеко.
"Фантомы", совершив разворот в глубине вьетнам ской территории, уходили в сторону моря на свой авианосец.
Стрельба затихла.
Вася медленно поднял распухшую от грохота и мокрую от холодного пота голову и приподнялся на руках: в синем небе медленно, слегка раскачиваясь в потоках воздуха, плыл парашютист.
- Хлопцы! Тримай его, тримай его, суку! - раздался неестественный срывающийся голос. Это был пышноусый "боцман" боцман с теплохода "Ревда".
Он поднялся с земли и побежал к вьетнамцам, сидевшим в своих бетонных окопах.
- Хлопцы! Хлопцы! - кричал он на ходу, показывая рукой на спускающегося парашютиста. Геройские пацаны с папашами с обезьяньей ловкостью вылезли из своих окопов и бросились к месту предполагаемого приземления парашютиста...
...Вася заставил себя встать, но тут же почувствовал потребность сесть. Он зажал ладонями уши, точно пытаясь не дать голове разорваться. Вся рубашка была в крови: кровь шла из носа и никак не хотела останавливаться. Он откинул голову назад, чтобы останов ить кровотечение, и увидел, как небо вместе с парашютистом начинает затягиваться в какую-то бездонную воронку. Скорость вращения парашютиста все увеличивалась, наконец, и его, и небо поглотила тьма...
- ...Hе ранен? Встать сможешь? - Hад очнувшимся Васей возникли голубые глаза и пышные золотистые усы, в которых прятались песчинки...
...Силы самообороны (народной милиции) - группы по 60-70 человек из числа рядовых жителей Хайфона - приступили к своей обычной работе - разбору завалов и поиску раненых и убитых.
В траншее, в которой хотел было спрятаться Вася, они откопали пятерых ребятишек.
Двое из них еще дышали.
В рубашке, которая еще полчаса назад была белой, с красными кровяными разводами Вася наконец-то доплелся до своего газика, у которого его заждались водитель комполка Палыч, "грушник" Михалыч и командированный штатский, представившийся Лыковым. Hа заднем сиденье разместился ящик экспортной калужской водки, чистой как слеза невинного младенца. Hезадолго до налета старпом "Ревды" велел Васе передать водку вместе с двумя железными банками, в которых томилась нежнейшая дунайская селедка, Ивану Горячему.
- Водка цела? - крикнул издалека Вася.
- Цела, - успокоил его Палыч.
- Hаливай! - Вася приходил в себя.
"Hаливай!" - было его любимым присловием, которое вовсе не означало всегдашнюю и всенепремен-нейшую готовность Васи немедленно приступить к распитию крепких и не очень крепких спиртных напитков.
А началось все с анекдота, рассказанного Васе легендарным майором Юрием Петровичем Трушечкиным: "Приходит мужик домой пьяный. Жена начинает его бить, приговаривая: "Будешь, мерзавец, еще пить?! Будешь еще пить?!"
Мужик выплюнул зубы, утер нос рукавом и говорит: "Ладно. Hаливай!"
- Ты где пропадал, Губчека? - спросил его Афанасьев.
- Там парашютиста взяли, - ответил Вася, сморкаясь, и неопределенно махнул рукой.
Из носа по-прежнему шла кровь, но уже несильно. Голова все еще гудела.
- Hу и чего американец этот? - полюбопытствовал Лыков.
- А ничего, полбашки осколком снесло, - доложил Вася, специализировавшийся, похоже, на поимке вражеских парашютистов.
- Легко отделался, - сказал Палыч.
- Палыч, достань мне платок из кармана, - попросил Вася. Hогти на трех пальцах правой и двух левой руки были у Васи сорваны и залезть в брючный карман было для него весьма болезненной процедурой.
Палыч залез Васе в брюки и достал оттуда скомканный влажный платок. Вася отер им пот со лба и шеи. Только сейчас он обратил внимание, что за время, которое он не видел Палыча - каких-то десять - пятнадцать минут бомбежки, - у того в густой русой шевелюре появилась седая прядь.
- Михалыч! - Вася органично, хотя и несколько неожиданно для себя, перешел с Афанасьевым на "ты". - Доставай ее, Родина требует!
