Пассовочка. Турне московского «Динамо» по Британии, 1945 - [6]

в Норчёпинге, зачем бы им надо было скрывать этот факт?

Когда вопросы коснулись футбола, выяснилось, что боссом является Якушин, причем не только официальным. Главному тренеру и бывшей звезде «Динамо» было всего 34 года, но по советским стандартам он имел богатый международный опыт, поскольку до войны сыграл в нескольких товарищеских матчах в Восточной Европе и Франции. Игроки «согласно кивают головами, когда он говорит, – заметил обозреватель News Chronicle, – и довольно улыбаются его шуткам».

Другие игроки тоже что-то говорили через переводчика. Капитан команды Михаил Семичастный – к слову, на три года старше Якушина – начал дипломатическую атаку, заявив, что они прибыли в качестве «спортивных послов», что с помощью «чистого спорта мы можем усилить нашу дружбу военного времени лучше и быстрее, чем политики». Голкипер Алексей Хомич вклинился с замечанием: «Футбол помогает находить друзей. Мы хотим с вами подружиться». Другой игрок простер свое великодушие даже несколько чересчур, заявив, что они не собираются обыгрывать английских противников. Если мы сыграем несколько красивых матчей, заявил он, то не важно, кто победит. Возможно, поняв, что сказанное звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, поторопился добавить, что конечно, динамовцы сделают всё, чтобы добиться победы.

Первоочередной целью советских было, очевидно, вызвать к себе симпатию. Семичастный отметил, что правила их футбола – особенно в части допустимой жесткости – отличаются от британских, но ему даже интересно будет играть по «местным законам». Один игрок, Владимир Савдунин (Сабдунин в английском написании) – его фамилия была написана по-разному почти во всех утренних газетах – был представлен, как солдат Красной Армии, трижды награжденный за солдатскую доблесть и, поскольку он не сыграл ни в одном матче, циник имел основания сказать, что его присутствие объяснялось лишь желанием напомнить британской публике о советских жертвах в общем деле. И был бы неправ – Савдунин, единственный сохранившийся в «Динамо» ко времени московского матч-реванша 1954 года против «Челси», вероятно, был просто самым молодым и неопытным в команде.

Как и остальные члены делегации, он, похоже, встретил достойного соперника в виде английского чая с молоком. Игроки «Динамо», каждый из которых получил этот переливающий через край символ английской культуры, осторожно держали в руках полные чашки с неизвестным напитком, вероятно, недоумевая, почему нигде рядом не видно подходящей емкости, в которую можно было бы незаметно вылить опасную жидкость. Быть может, они думали о том, насколько чуждой окажется для них Британия, но не испытывая отчаяния, поскольку с собой они привезли целый самолет привычной еды.

По окончании церемонии гости отправились в центр Лондона в сопровождении спец-автомобиля с продуктами, всё еще пребывая в сладком неведении об ожидавшем их размещении. Сквозь окна они видели большие здания, напоминавшие им о Ленинграде, узкие улицы, вызывавшие в памяти Москву – причудливая и чуждая смесь. Даже погода была неправильная: они ожидали традиционного тумана, но не такого странно сырого и солнечного дня.

На какой планете они высадились? Какие еще сюрпризы их ожидали на родине футбола?

2 Снег на шипах

То, что сейчас будет сказано, может показаться очевидным, но всё же: Великобритания поздней осени 1945 года сильно отличалась от нынешней, на сломе тысячелетий. Прогуливаясь по любой улице, вы скорее почувствовали бы запах дыма от горящего угля, чем выхлопные газы автомашин, услышали свистки полицейских, а не сирены, увидели бы газовых фонарей не меньше, чем электрических ламп. Улица бы вам показалась решительно пустой, но если бы что-то ее загромождало, то виновным в этом, скорее всего, был бы трамвай. Небо блистало бы невинностью… отсутствием на нем самолетов и геликоптеров, железнодорожные вокзалы представляли бы собой храмы пара и дыма, а лица прохожих казались бы нездорово-бледными. В магазине вам не представилось бы шанса самому выбрать товар, а войдя в дом, вы бы скорее удивились, если бы нашли там холодильник или пылесос, не говоря уже о телевизоре. Взяв предмет или проведя рукой по любой поверхности, вы наверняка почувствовали бы дерево или металл – пластик и другая синтетика были большой редкостью.

Почти всё названное выше отражало тогдашний уровень технологического и промышленного прогресса, но были и прямые следствия войны, всего лишь три месяца назад апокалиптически увенчавшейся атомным уничтожением двух японских городов. Послевоенный мир не был совсем уж черно-белым, но в Британии такое впечатление могло сложиться: одежду носили утилитарную и серых тонов, большинство жизненно-необходимых товаров, включая бензин, нормировались, и такое положение сохранится еще несколько лет. Хотя война и окончилась победой, иногда в это трудно было поверить. Для страны-победителя Британия находилась в очень плохой форме.

На государственном уровне было новое правительство, в котором впервые большинство получили лейбористы. Их летняя победа над консерваторами Черчилля стала ясным знаком желания общественности радикальных перемен, и чертежи преобразований в здравоохранении и социальном обеспечении различной степени готовности уже лежали на рабочих столах Уайтхолла. Страстное желание британцами перемен, однако, не простиралось до мира заморских империй, чьих бунтующих граждан Флит-стрит чаще выносила на первые полосы своих газет, чем деяния Правительства. Индия, Палестина, Ост-Индия, Китай… пожар, казалось, стремительно разрастался – следствие войны, столь же неожиданное, сколь и неприятное. В 1945 году большинство британцев желало два раза есть один и тот же пирог: социализм дома и империя за рубежом.