Пассажир дальнего плавания - [14]
Они опять долго сидели молча. В каюту постучали.
— Что там еще? — спросил капитан.
Вошла уборщица Зина.
— Александр Петрович, разрешите графин взять, воды я налью.
— Возьмите.
Зина взяла с полки графин и с улыбкой пошла к выходу.
— Погодите, остановил ее капитан. — Что это вам весело так?
— Ой, Александр Петрович, — Зина терла фартуком графин, — до чего занятный мальчишка, этот Кубас! Вот нам бы такого.
— Ладно, идите, — заворчал капитан, нахмурившись. — Видали, еще одна поклонница.
Глава седьмая
Какими, по мнению Яшки, должны быть настоящие моряки. — Корова. — Странное поведение капитана. — Омлеты. — Поварское искусство. — Яшка пробует подражать повару. — Для чего существуют уши? — Мнение Дроздова о моряках. — Подарок. — Яшка просит прощения.
Сначала Яшка довольно спокойно отнесся к сообщению о перемене пароходом курса, но потом, когда ему объявили, что на новом пути можно вовсе не встретить судна, идущего на Архангельск, он встревожился и сказал профессору:
— Ох, и достанется от матки! Домой мне надобно.
И еще он грустил оттого, что завтра в полдень профессор собирался оставить пароход. Дроздов полюбился Яшке. За короткое время мальчик успел привязаться и доверял ему вполне. Ну-ка, сколько Александр Николаевич знал про птиц!
К другим людям на пароходе Яшка относился осторожно, хотя многие не прочь были подружить с ним.
Особенно сторонился Яшка второго штурмана Жука и повара. Зачем Жук записал в журнал, будто Яшка рыжий? Ну, и повар — про него даже думать не хотелось. Во-первых, картежник, и, во-вторых, какой же он моряк, если плавает на кухне с горшками? Вообще не дело это. Что, он не мог выбрать себе другую специальность?
Яшка всё это время приглядывался к людям на «Большевике», но они казались ему какими-то ненастоящими моряками.
Сколько раз бывало просиживал он на берегу и смотрел на море, где медленно передвигались пароходы, распуская за собой облака дыма…
Ветер взрябит бывало зеленоватую воду, исполосует ее, нашьет всюду белых дорожек из пены — до самого горизонта, где едва чернеют тонкие полоски дыма. Там долгими зимними вечерами разливались по небу сполохи — северные сияния, блистая всеми цветами: такими чудесными, что иным и названья нельзя было дать. Из яшкиного села не один мужчина ходил в Арктику. Сколько рассказывал каждый, возвращаясь домой на побывку! Но яшкин отец рассказывал всех интересней. Вернись он в прошлом году из последнего своего плавания, — вот, поди, рассказал бы еще! Как бывало часто собирались ребята вечерами в их избе и слушали отца! Был ли другой такой смелый помор? Он ничего не боялся. Ходил на рыбу, на морского зверя. Вон даже профессор Дроздов не мог обойтись без него. И Яшка вырастет таким же. Минет еще года четыре-пять, так он сам пойдет в Арктику, заберется туда, где никто еще не бывал, где рыбы — не переловить, зверя и птицы — не перестрелять…
А иной раз Яшка смотрел подолгу на море: пароходы маленькие, а потом он зажмуривал глаза — и всё становилось будто на ладони. Вот палуба, вот капитанский мостик, на нем стоит капитан, высокий, с черной бородой, и в руках у него подзорная труба такая, что за сто километров всё видать. А по палубе матросы бегают.
Здесь же на этом пароходе всё было не так. Капитан без бороды, матросы формы не носят. Вот боцман, пожалуй, немного походил на заправского моряка: и руки у него разрисованы, и трубку он курил, и ругался громовым голосом. Так ведь это единственный человек…
До утра Яшка не мог заснуть, всё думал; что с ним будет, когда встретится пароход, когда доберется до дому?
Где-то наверху пробили в колокол два двойных удара.
Яшка встал и вышел на палубу. Было свежее раннее утро. Роса посеребрила мачты и надстройки парохода, а на иллюминаторных стеклах она собралась крупными каплями, и некоторые капли от тяжести скатились вниз, поэтому стекла казались полосатыми.
Лучи солнца едва пробивались сквозь серые расплывчатые облака. Рваные края облаков свесились до горизонта.
Справа по курсу виднелась темная полоса берега. Яшке даже померещилась Чуркина гора. А что если это его село Тихое? Вот здорово бы…
А справа под горой школа. Крышу собирались красить. Верно, уже сделали. А не сделали, — учительница Марисанна (ребята зовут так Марию Александровну) всё равно это дело не оставит. Бегает по селу и спрашивает: «Не видали Евграфа Тимофеевича, председателя? Он мне насчет крыши нужен!» Хлопотунья! Евграфу Тимофеевичу от нее прямо житья нет.
Яшка прислонился к поручням и долго смотрел на берег. Но очертания берега постепенно менялись и всё больше и больше становились чужими. Из тумана выросли высокие холмы, потом горы, скалистые и угрюмые.
Берег дохнул на мальчика холодом. Яшка поднял воротник куртки и подумал: «Маманя уж, поди, корову подоила». Ему отчетливо представилось, как мать вносит в избу ведро молока и первым долгом наливает сыну большую кружку. Яшка не отрываясь пьет молоко; оно густое, пахнет коровой, а главное — теплое-теплое.
К доктору Бёрду и его партнеру из Секретной службы США Карнсу пришел очевидец и рассказал поразительную историю о корабле с грузом золота, потопленном морским змеем. Гениальный ученый сопоставил рассказ с другими фактами и счел необходимым лично принять участие в охоте на Ужас морей…
Камчатский писатель Николай Рыжих более двадцати лет плавает на рыболовецких сейнерах и траулерах. Мир сурового трудового морского братства хорошо знаком ему, настолько вошел в его жизнь, что стал главной темой творчества писателя. Николай Рыжих имеет дело со сложившимися характерами, с рыбаками многоопытными, о ком выразительно говорят их продубленные ветрами лица, светлые, несколько усталые и все понимающие глаза, натруженные руки: «В поперечных и продольных трещинах, с зажившими и незажившими шрамами и ссадинами, заклеенными в некоторых местах изоляционной лентой, в потеках слизи, панцирных клетках грязи, смолы, чешуи, соли и ржавчины».
Французский писатель Анри де Монфрейд (1879–1974) начал свою карьеру как дипломат во французской миссии в Калькутте, потом некоторое время занимался коммерцией — торговал кожей и кофе. Однако всю жизнь его привлекали морские приключения, и в 32 года он окончательно оставляет государственную службу и отправляется во французскую колонию Джибути, где занимается добычей жемчуга. По совету известного французского писателя Жозефа Кесселя он написал свою первую повесть «Тайны Красного моря» — о ловцах жемчуга, которая была с восторгом принята читателями, а за писателем прочно утвердилась слава «писателя-корсара».
Воспоминания советского подводника Апрелев Сергей Вячеславович — капитан 1 ранга. Родился в 1951 году в г. Севастополе в семье флотского офицера. По окончании ВВМУ им. М.В. Фрунзе (1973) служил на Северном и Балтийском флотах, пройдя путь от штурмана до командира подводной лодки. С 1981 по 1985 год выполнял задачи спецкомандировки в Алжирской Народной Демократической Республике, возглавляя инструкторскую группу подводников, а с 1984 группу советских военных специалистов на западе АНДР. По окончании (с отличием) Военно-морской академии в 1988 году проходил службу на различных академических должностях вплоть до увольнения в запас в августе 2004 года.
Латышский советский географ и писатель рассказывает в этой книге о португальских мореплавателях и конкистадорах, об открытии и завоевании новых земель, войсках пути в Индию. Автор использовал старинные хроники и документы, исследования историков и географов разных эпох, материалы, собранные им самим во время путешествий. По тематике и описываемой эпохе эта книга тесно примыкает к работе «Каравеллы выходят в океан», посвященной Христофору Колумбу и его историческим плаваниям. И здесь главная тема повествования – великие географические открытия, но речь идет, преимущественно о португальских мореплавателях и конкистадорах – Энрики-Мореплавателе, Диогу Кане, Бартоломеу Диаше, Васко да Гаме, Кабрале, Алмейде, Албукерки и других более или менее известных путешественниках, открывателях новых земель и морских путей, завоевателях и управителях колоний. Первые главы касаются также древнейших путешествий в Африку, вокруг Африки, в Индию и другие далекие азиатские земли, совершенных еще задолго до португальцев.
В книгу Льва Александровича Линькова вошла приключенческая повесть «Капитан «Старой черепахи» - о борьбе с контрреволюционным подпольем на юге страны в первые годы Советской власти.