Пасодобль — танец парный - [79]

Я проиграла корриду. Просто не поняла своей роли. На самом деле я была быком, которого ослабили инъекцией из густой суспензии нелюбви моей дочери. Я получила максимальную дозу и вышла на арену, не зная об этом.

* * *

Иногда мне так тоскливо, что родным кажется даже Челищев. Я привыкла к этому уроду, как привыкают к собственному запаху.

— Почему ты меня сразу не уволил? — из любопытства спросила я. — Я же тебе хамила.

— Потому что знал, рано или поздно ты окажешься в моей постели, — заржал Челищев. — Но не думал, что так надолго.

— Когда я получу вицино место? — в сотый раз спросила я. — Кучкин его позорит.

— Кучкин еще трех лет не отсидел после старпера Сидихина. Мне нужны основания.

— Какие? — Я начала злиться.

— Такие. — Он взял мою руку и приложил к своему сплющенному холмику. — Подумай над этим.

— Кучкин тоже так думал? — Я расстегнула молнию на его брюках. Червеобразный отросток Челищева оживал в моей руке быстрее, чем этого хотелось.

— Василий Алексеевич! — рявкнул из динамика голос секретарши. — Астафьев Андрей Сергеевич по первой линии.

Челищев сделал мне знак продолжать и взял телефонную трубку. Он разговаривал с Астафьевым как больной астмой, пока моя рука не стала мокрой. Я тщательно вымыла руки в туалете. Через полчаса ко мне в кабинет явился Челищев. Он сверкал искусственными зубами.

— Будет собирушка в эти выходные, — сказал он с порога. — Только для верхушки. Узкий круг. Нас приглашают.

— Кого нас?

— Одежда спортивная, — ответил Челищев и вышел, сияя, как начищенный таз. Его допустили в святая святых. В расслабуху для корпоративной знати.

Мне любопытно. Корпоративная знать знает, что такое семья? В нашем холдинге был пример для подражания. Образцовый семьянин, любимая жена и дети. Я даже чувствовала зависть. Позже оказалось, что он релаксирует с девочками по вызову. Тихо, без лишнего шума.

…Господа развлекались стрельбой по тарелкам. Точнее, соревновались в рамках спортинг-компакта. У них были судьи, операторы, рации, жилеты, активные наушники. Как положено. Спортинг-компакт скучноват для любителей охоты. Вот что я скажу!

— Вы когда-нибудь стреляли? — спросил меня Астафьев.

Я даже не успела ответить. Он ответил за меня сам. Я давно заметила такую привычку за крупными руководителями. До сих пор не могу понять, зачем они задают вопросы, если ответ им заранее не нужен.

— Огнестрельное оружие возбуждает так же, как красивая женщина, — он погладил винтовку ладонью нежно и бережно. — Возьмите ее в руки. Вы почувствуете.

— Почувствую, что меня возбуждают красивые женщины? — весело рассмеялась я.

Если подкалываешь начальство, лучше невинно смеяться. Оно ничего не заметит. С высоты своего Олимпа.

Астафьев засмеялся в ответ и принялся обучать меня, как держать знакомую до боли винтовку «EDgun». Как обрабатывать мишень. Это было забавно. Чтобы наверстать упущенное и прийти в форму для охоты, я ходила с папой на русский спортинг. Русский спортинг увлекательней, программы стрелкам неизвестны, за исключением «зайца» и «утки», штрафуют даже за попадание в мишень-дичь другого цвета. Натрудишься за время стрельбы, как на охоте.

Астафьев меня учил, обнимая сзади, я ощущала его мужественность спиной. Остальные наблюдали. Кому хотелось. Челищев томился на заднем плане, как забытый реквизит.

— Может, постреляем? — предложила я.

— Уже готовы? Это забирает. По себе знаю, — он улыбнулся. — Какой цвет тарелок выбираете?

— Красный, — не задумываясь, ответила я. — Цвет корриды. Попробую самостоятельно.

Я привычно заняла положение и вскинула винтовку. В воздух из машинки свечой взлетела тарелка и взорвалась в синем небе красным фейерверком из битума. Это было нетрудно. Царил мертвый штиль. Проблемы «мертвой зоны» были уже пройденным этапом.

— Неплохо, — Астафьев посмотрел на меня с подозрением.

— Посоревнуемся? — Я улыбнулась.

Астафьев стрелял неплохо, я ему не уступала. Не люблю уступать никому. Я расстреляла все свои мишени, укладываясь в двадцать секунд. Астафьеву везло меньше. Он начал злиться. Он учил меня азбуке на глазах у толпы людей. Кто хочет терять лицо с темной лошадкой в паре? Надо было плавно свести злое дело на «нет».

— Разве вы не поняли? — крикнула я. — Это приглашение стрелять на брудершафт!

Астафьев рассмеялся, я услышала звук поцелуя в наушниках.

Мы ужинали за длинным столом на свежем воздухе, вокруг фонарей тучей роилась мошкара. Меня поздравляли с удачным дебютом, и я забыла о Челищеве. Даже не знаю, куда он сел.

— Служили в разведке? — улыбаясь, спросил Астафьев.

Он сидел, придвинувшись ко мне ближе некуда. Я посмотрела на его лицо и подумала о муже. Они были внешне чем-то похожи.

— Почему служила? — откликнулась я. — Бывших разведчиков не бывает.

Астафьев рассмеялся:

— Что-то мне подсказывает, вы непростая загадка. Недаром вас зовут… пираньей. Но таких талантов за вами еще никто не замечал.

Пираньей меня звали мои подчиненные. Никто не знал, что я была неудачницей. Без зубов, когтей, мускулов и яда. Я проиграла все битвы, которые начала. И семейную корриду, и дешевый гобелен с лебедями в паре с Челищевым. Имели меня, а не я. Но если сложился имидж, не стоит разубеждать. Лучше украсить его самоцветами. Но сейчас мне этого не хотелось. Рядом со мной был человек, похожий на моего мужа. К чему ходить всю жизнь между трех сосен?