Пасодобль — танец парный - [69]
Если мне не удастся свалить тебя шпагой, я использую меч с крестовиной у конца лезвия — descabello, чтобы перебить тебе хребет. Переманю свою дочь. Я успею. Она мне улыбается. Она меня уже слушается. Ты этого не знал? Но я не буду добивать тебя puntilla, как положено в таких случаях. Я хочу! Слышишь? Хочу доставить тебе лишних мучений! Хочу, чтобы ты корчился от невыносимой сердечной боли так, как корчилась я! Понял, скотина!
Близится Пасха. Все тавромахии проводят во время ферий[20]. Их приурочивают к большим религиозным праздникам. У нас не Испания. Я хочу, чтобы ты сдох уже к Пасхе. Ни к чему осквернять Светлое Христово воскресенье твоей богопротивной тушей. У нас не Испания, но я хочу успеть воскреснуть в Пасху. Хочу стать счастливой именно в этот день. Бог мне поможет. Слышишь, скотина? Ты слышишь? Тогда бесись, пока еще есть твое время!
Я уже вижу. Я вижу! Как восторженная публика выносит меня на плечах, вопя одной стотысячной глоткой. Неся меня кругом почета по всей арене. Топча лужи твоей бычьей крови. Все ноги в твоей крови! Все! Я умою лицо твоей кровью! Заберу твой последний вздох! Выпью залпом! Как шампанское! Я буду смаковать твою смерть, твои корчи, пока ты не сдохнешь. Ты уже смердишь мертвечиной! Чуешь? Ты чуешь твою смерть? Сдохни, скотина!
Апрель, а такая жара. Как в преисподней. Есть невозможно. Дышать невозможно. Спать невозможно. Меня мучит бессонница и жажда. Каждую ночь. Я хожу на кухню пить воду прямо из крана. Чтобы немного себя остудить. Чтобы облиться холодной водой и смочить ночную сорочку. Кровь несется во мне бешеным потоком, извергаясь всеми вулканами мира. Я чувствую жженый базальт на своем языке, пересохшем от жажды твоей крови. Я чувствую адский пепел горстями в моих руках. Я засыплю им твою бычью голову, когда ты сдохнешь. Скотина!
Не могу спать, хочу пить. Сил нет от жажды.
Я не стала надевать тапочек и босиком пошла на кухню. Зачем я взяла стакан? Я так не делала ни одну ночь. Зачем? Я выпила ледяную воду из крана одним жадным глотком и вдруг услышала шум. Обернулась и увидела бешеные, налитые кровью глаза. В темном углу, у окна. Чего я испугалась? Не ждала, что бык выбежит из загона? Зачем вздрогнула и не удержала стакан? Стакан упал на плиты пола и разбился. Вдребезги. Порезав мне большой палец на ноге. Почему я вскрикнула? Мне даже не было больно!
Ты окружил меня битым стеклом, как жертвенным кругом. Не войти, не выйти. Зачем я села на стул? Боялась собственной крови? Ты прошел по битому стеклу босыми ногами. Я видела, как блестят твои ногти светом луны. Тебе разве не было больно? Или быки, приготовленные к закланию, не чувствуют боли? Ты пил мою кровь из пальца своими бычьими твердыми губами, опустившись голыми коленями на битое стекло. Ты так меня хотел? Больше страха? Больше боли? Больше жизни? Больше смерти? Чего ты хотел?
Зачем ты взял меня на руки? Чтобы я положила голову тебе на плечо? Чтобы я вобрала твой запах и задохнулась собственной памятью? Ты касался моей голой кожи своими пальцами. Зачем? Чтобы заколдовать меня, слепую неслепую, их линиями, как азбукой Брайля? Ты целовал меня своими губами. Для чего? Скажи, для чего? Чтобы я решила, что во мне все еще живет их тетива? Ты проткнул меня рогами, я застонала от наслаждения. Я забыла, чего хотела я. Совсем забыла. Дочь забыла! Дочь забыла, проклятая я! Все забыла и проиграла.
— Ты меня хочешь! — торжествующе засмеялась я.
— Я много чего хочу, — ответил ты. — Но ты в моей жизни не главное.
И ты ушел, а я осталась на простынях в крови из твоих и моих резаных ран. В лужах крови, выброшенной из наших жадных, ненавидящих сердец. На простынях, пропахших потом нашей жадной, безумной любви. Я осталась, порванная твоими рогами, растоптанная твоими ногами, искусанная твоими зубами, в синяках от твоих твердых губ. Как портовая шлюха. Как продажная девка. Как последнее отребье. Без сил, без сердца, без души.
Я не пошла на работу. Мне нужны были силы, а они не вернулись. Утром мы прошли мимо, не задев друг друга взглядом. Я проиграла. Моя душа опять заболела. А дочка мне не улыбалась. И не слушалась меня. Мне просто хотелось в это верить. Вот так моя душа опять заболела. И я снова согнулась.
У тебя нет другой женщины. Я сразу это поняла. Это легко понять. Ты меня жаждал, алкал, вожделел. Так не бывает у сытых. Так бывает у голодных. У тех, кто голодал всю свою жизнь. До цинги, до кровотечений из десен, до крошева из зубов. Я не верю твоим словам. Я торжествую. Понял? Я считала нашу последнюю ночь своим поражением, а теперь поняла. Это моя победа. Всухую.
Ты меня любишь. Даже сейчас. Это легко понять. Ты сам сказал. Проговорился. Знаешь, как ты меня назвал, сам не заметив? Мой подсолнух. Помнишь? Я спросила, как ты понял, что любишь меня? Ты ответил, что влюбился с первого взгляда, а понял, увидев меня в платье с подсолнухами. Ты сказал, твоя жизнь после была точно во сне. Жарком, бесконечном, полуденном сне. И подсолнухи. Везде одни подсолнухи. Ты видел их во всем и всюду. В реальности и в сновидениях. Поля подсолнухов до самого горизонта. Других мужчин с охапкой подсолнухов. Меня в объятиях другого мужчины. Тебя распаляло до неистовства. До сумасшедшей, кровожадной ревности. Даже к отцу моему ревновал. Ты же сам это сказал. Под сумахом. У затопленного древнего города Баласагун. Помнишь? Ты же сам говорил, что был точно в бреду. Подсолнухи — как наваждение. Бесконечное, неизлечимое, горячечное. Ты спать не мог. Ни минуты. Сам сказал. Помнишь?
Любовь имеет разные вкусы – в ее сладости всегда есть горчинка, а в горечи чувствуется тайная сладость. Любовь пахнет морем и проступает на глазах тяжелой солью слез. Катя не знала любви. Брошенная и забытая собственными родителями, она умеет чувствовать только боль. Но пришло время покинуть темный угол одиночества и почувствовать вкус любви. Пусть он будет острым от разлук и соленым от слез, но это лучше, чем равнодушие и забвение.
Саша и Марат встретились в кафе. Что может быть банальнее? Она казалась яркой бабочкой, безрассудно летящей в огонь, привлеченной светом. Он казался одиноким охотником, щурящим серые миндалевидные глаза в поисках добычи. Все ходы предопределены, финал предсказуем. Но в жизни все сложнее, чем на сцене, и иногда роли меняются, тем более если за плечами каждого из игроков – своя тайна.
Анна Зарубина привыкла к холоду и закалила в нем свое сердце, блестящее теперь алмазными ледяными гранями. Анна успешна, цинична и язвительна, но иногда ее тугими кольцами сжимает тоска, вызванная потребностью тепла. Чужой мужчина, оказавшийся вдруг неоправданно близким и родным, заменил ей солнце. Только может ли она наслаждаться теплом и счастьем, зная, что его обратная сторона – предательство и боль?! Ведь возлюбленный – муж ее умирающей от тяжелой болезни одноклассницы.
Лиза живет в доме, окна которого выходят на торцевую стену соседнего здания, заслоняющего небо. Это тяжело для нее, потому что она – из породы вольных птиц. Она спешит судить обо всем со всей пылкостью юношеского максимализма и страдает, входя в неизведанный доселе мир взрослых, где становятся сложными самые простые вещи, а ее дружба с мальчиком, живущим по соседству, трещит по швам. Оттого ли, что готовится уступить место другому чувству, или из-за странных отношений родителей, понять которые Лиза не в силах?..
В каждом человеке заложен механизм саморазрушения, и при определенных условиях он срабатывает. Так было и с Натальей Лавровой. Пытаясь избавиться от терзающего ее чувства вины, она, словно в омут, бросилась в дискотечный смрад. Встреча с мужчиной и мальчиком, казалось бы, должна изменить ее. Но не слишком ли поздно, ведь судьба уже расставила фигуры на шахматной доске, все ходы прописаны наперед, и нет ничего обреченнее, чем простые необязательные отношения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ф. Дюрренматт — классик швейцарской литературы (род. В 1921 г.), выдающийся художник слова, один из крупнейших драматургов XX века. Его комедии и детективные романы известны широкому кругу советских читателей.В своих романах, повестях и рассказах он тяготеет к притчево-философскому осмыслению мира, к беспощадно точному анализу его состояния.
Памфлет раскрывает одну из запретных страниц жизни советской молодежной суперэлиты — студентов Института международных отношений. Герой памфлета проходит путь от невинного лукавства — через ловушки институтской политической жандармерии — до полной потери моральных критериев… Автор рисует теневые стороны жизни советских дипломатов, посольских колоний, спекуляцию, склоки, интриги, доносы. Развенчивает миф о социальной справедливости в СССР и равенстве перед законом. Разоблачает лицемерие, коррупцию и двойную мораль в высших эшелонах партгосаппарата.
Она - молода, красива, уверена в себе.Она - девушка миллениума PLAYBOY.На нее устремлены сотни восхищенных мужских взглядов.Ее окружают толпы поклонников Но нет счастья, и нет того единственного, который за яркой внешностью смог бы разглядеть хрупкую, ранимую душу обыкновенной девушки, мечтающей о тихом, семейном счастье???Через эмоции и переживания, совершая ошибки и жестоко расплачиваясь за них, Вера ищет настоящую любовь.Но настоящая любовь - как проходящий поезд, на который нужно успеть во что бы то ни стало.
Книга «Продолжение ЖЖизни» основана на интернет-дневнике Евгения Гришковца.Еще один год жизни. Нормальной человеческой жизни, в которую добавляются ненормальности жизни артистической. Всего год или целый год.Возможность чуть отмотать назад и остановиться. Сравнить впечатления от пережитого или увиденного. Порадоваться совпадению или не согласиться. Рассмотреть. Почувствовать. Свою собственную жизнь.В книге использованы фотографии Александра Гронского и Дениса Савинова.