Парус любви - [135]

– Если ты хоть чуточку дорожишь своей бледной попкой, не смей даже упоминать о карте, случайно обнаруженной тобой в каюте, – предупредил он, мысленно улыбаясь при виде простодушного изумления, выразившегося на ее личике. – Если ты хочешь сохранить расположение экипажа, я ничего об этом не скажу, милочка. Видишь ли, – объяснил он, – твое присутствие на борту «Морского дракона» было невозможно держать в тайне, вполне естественно, что экипаж проявляет большой интерес к моей гостье. Некий Хаустон Кёрби поведал такую печальную историю, что никто не мог удержаться от слез. Моряки, известное дело, охотники до увлекательных историй, даже если они вымышлены. Поэтому в твоих же собственных интересах, моя милая, – посоветовал он, – продолжать притворяться невинной девочкой, какой они тебя считают.

– Эта ваша карта меня совершенно не интересует, – парировала она; – Не знаю, за кого вы меня принимаете, ибо у вас, кажется, очень короткая память, но я еще раз повторю, кто я на самом деле. Я леди Ри Клэр Доминик, дочь герцога и герцогини Камарейских. И я была похищена из дома. Все, чего я хочу, капитан, – процедила она с презрением, хотя и готова была разрыдаться, – это возвратиться домой. Других желаний у меня нет.

– Хорошо сказано, милочка, но это не имеет ничего общего с той щекотливой ситуацией, в которой ты очутилась на борту «Морского дракона». Однако увидишь ли ты когда-нибудь свой дом или нет, зависит от твоего поведения на борту судна, – намекнул он намеренно угрожающим тоном.

Увидев в ее глазах страх и смятение, он продолжил:

– Кто бы ты ни была, ты только повредишь себе, если будешь говорить о делах, тебя не касающихся. В этом случае ты очень легко можешь оказаться на каком-нибудь пустынном островке и тогда, моя милая, уже никогда не вернешься домой.

Он испытывал легкие угрызения совести, заметив, какой ужас отразился на ее лице при этих словах, однако так и не сжалился над ней.

– Некоторые люди говорят, и, возможно, не без основания, что между каперством и пиратством весьма небольшая разница. И флот его величества слишком часто отказывается признать разницу между тем, кто занимается каперством, и пиратом. Ты еще не встречалась с Лонгакром, шлюпочным «Морского дракона», исправившимся пиратом, если таковые вообще существуют. Ты должна с ним поговорить. Хотя он и кажется человеком цивилизованным, вряд ли стоит его обманывать, ибо он слишком хорошо помнит, как держал в руке тесак. – Этими словами Данте окончательно добился своей цели, ибо лицо девушки встревоженно побледнело. – Считай эту беседу дружеским предупреждением, милочка, ибо я принимаю твою судьбу близко к сердцу.

– Я никому не хочу повредить, только хочу домой, – прошептала она, чуть не в слезах, потупив свои фиалковые глаза, и ее узенькие плечи понуро поникли. Это означало, что она признает свое поражение. «Будь я не столь решительным человеком, я, вероятно, был бы тронут ее отчаянием», – подумал Данте, поворачиваясь спиной к тоненькой фигурке.

Это было неделю назад. Следя, как выбеленные солнцем паруса плещут под свежеющим ветром, Данте надеялся, что «Морской дракон» пойдет тем же быстрым ходом до самой Вест-Индии. Если все будет складываться благоприятно.

Поглядывая своими серыми глазами на девушку, Данте Лейтон раздумывал, что, любопытно, она почувствует, когда с марса донесется волнующий крик «Земля!» и как бы в ответ пронзительно закричит чайка, парящая над покачивающимися мачтами. Затем, вместе с воздушным потоком, птица спустится ниже, замашет крылами и исчезнет вдали.

О чем она сейчас думает, он не мог бы сказать, ибо ее золотистая головка была опущена: с помощью юного Конни она пыталась завязать сложный морской узел. Эта женщина-девочка непредсказуема – то она с детским самозабвением смеется и играет в загадки с юнгой, то соблазнительно улыбается молодому Аластеру Марлоу, то смотрит в темные глаза Сеймуса Фицсиммонса, который изображает из себя этакого очаровательного ирландского повесу.

Единственное, в чем не сомневался Данте Лейтон, так это в том, что, как только они встанут у причала в Антигуа, она тотчас же попытается бежать. Это был ее единственный шанс обрести свободу, и она это знала. Знала и то, что он сделает все, чтобы помешать ей. Не имеет значения, подослана ли она Берти Мак-Кеем или же она просто уличная девчонка, которая не прочь стать любовницей маркиза, все равно он не позволит ей покинуть борт «Морского дракона», когда они войдут в гавань Сент-Джонса. Какова бы ни была ее цель, у нее не будет ни малейшей возможности намеренно либо случайно разболтать то, что она видела на борту «Морского дракона», во всяком случае, до тех пор, пока станет уже невозможно расстроить его замыслы.

Разумеется, ситуация станет опасной, если она и в самом деле дочь Люсьена Доминика, герцога Камарейского. Можно себе представить, с каким гневом она расскажет р том, что перенесла на борту судна. Уж она не пощадит капитана «Морского дракона», рассказывая о нем сочувствующим слушателям. Обстоятельства еще более осложнятся, если за ним вдогонку пустятся военные корабли флота его величества с ордером на арест и с достаточной мощью пушечного огня, чтобы принудить его выполнить их требования. Более чем рискованно иметь дело с мстительным отцом, всемогущим герцогом, если тот возжаждет его крови. Не хватало еще, чтобы такой враг следил за каждым его шагом.