Партизаны третьей мировой. Главный противник - [170]

На путях и окрест не наблюдалось ничего необычного, однако то место, куда прибывает нужный нам состав, я точно узнаю. По словам консультантов, компоненты «Плаща» имеют определённые габариты и укупорку револьверного типа – трубки восьмидюймового диаметра длиной полтора–два метра. Значит, будет конвой из большегрузных машин и много, очень много охраны. В наушнике послышался шёпот Мелкого:

– Ворон – Вождю!.. Скоморохи прошли, собаки пока не брешут.

Это означало, что ребята успешно разыграли потерю радиоконтакта, и их пропустили в периметр без лишних формальностей. Конечно, все переговоры операторов пишутся, но промашка обнаружится ещё не скоро, для того, чтобы скрыться, времени вполне достаточно. Погода нам в помощь: под плащами удалось скрыть прицепленные прямо к «разгрузкам» довольно тяжёлые цилиндры мин. Случись ясная погода, пришлось бы изыскивать более хлопотный способ доставки «сюрпризов», однако иногда и нам везёт…

– Клещ – Вождю!.. Скоморохи поставили балаган, иду на большую дорогу.

После доклада снайпера прошло сорок минут, Ярцев проявился неожиданно быстро. Значит, Жук и Сима сейчас скинули вражьи шмотки и ждут, пока Клещ пройдёт по путям до стрелки, там будет понятно, на какой путь прибудет состав. Способ, который был выбран для закладки мин, часто используется в случаях вроде нашего. Суть его в том, что для каждой мины из подручных средств мастерится прикрытие, исходя из характера местности. Предмет правильных размеров в первую очередь привлечёт внимание наблюдателей и наземных досмотровых групп, поэтому лучше всего прокатывает маскировка под кучку экскрементов, мусора, имеющего резкий, неприятный запах и обязательно разной формы и размера. Само собой, мастерить такое – занятие не из приятных, однако в большинстве случаев это срабатывает. Из чего всё слепят на этот раз, я не знал, однако Жук всегда проявлял особый талант, когда дело касалось маскировки «гостинцев». В качестве детонаторов нас снабдили легкими противотранспортными минами «Верба», а основой был сложносоставной фугас, имеющий свойства тандемной реактивной гранаты. Уже давно транспортные вагоны, принадлежащие службам снабжения тыла американской армии, были снабжены композитной бронезащитой. В первые недели войны немало самодеятельных партизан обломались с обстрелом из обычных РПГ и пулемётов вот таких безобидных серых вагончиков. Другое дело, что в арсенале диверсантов уже есть средства вроде того, что сейчас Жук маскирует на крутом склоне откоса, практически врывая тридцатисантиметровый тубус мины в грунт и примазывая всё это… нет, даже знать не хочу, чего он там нарыл как масксредство. Мина, которую ставит Жук – вспомогательная, она ударит в любой из вагонов, который минует стрелку пятым по счёту, в какую сторону ни пошёл бы состав, по нажатию кнопки. Этот взрыв маскирующий: амеры всполошатся, и у подрывника с прикрытием будет несколько десятков секунд для манёвра. Основную закладку сейчас делать рано, поскольку мы точно не знаем, когда пойдёт нужный нам состав.

Дождь заморосил снова, видимость немного упала, в бинокль я осмотрел подъездную дорогу, которая шла от внешнего кольца ограждения. Именно оттуда должны появиться грузовики, они–то и послужат сигналом для притаившихся где–то внизу бойцов. Ждать пришлось почти четыре часа, за это время успела начаться и утихнуть тревога по поводу исчезновения патрульных. Свалку усиленно шерстят, мимо меня пронеслись шестеро амеров, бестолково, но добросовестно лазивших по мусорным отвалам. Один даже заинтересовался тем отрезком тропы, где мы прихватили патрульных, и я испытал лёгкий интерес: смуглый парень с круглым изрытым оспинами лицом буквально нюхал землю. Затем солдат поднялся и что–то тихо залопотал капралу, бывшему в этой группе за старшего. Однако рослый негр, уныло покивав головой и поковыряв носком берца землю, так тщательно разровненную Клещом, только пожал плечами и дал отмашку двигаться вперёд. Смуглянка, как я прозвал смышлёного солдата, тихо выругался и снова стал озираться вокруг, вскинув автомат к плечу. Шаг за шагом амер приближался к тому месту, откуда я начал взбираться на мусорную гору. Не отрывая глаз от прицела, Смуглянка, присев, зачерпнул сначала одну пригоршню земли, потом ещё и ещё. Он нюхал её, пробовал на язык, при этом его внимательные чёрные глаза пристально всматривались в нагромождения кирпичей и оконных рам наверху. Я подобрался, взяв за рукоять «стечкаря», который, как обычно, вынул из кобуры и положил под руку, чтобы нечаянный случай не застал врасплох. Смуглянка, уже не нюхая землю, держал автомат ровно на линии моего укрытия и готовился выстрелить. Я тоже держал ствол пистолета как раз на уровне левого глаза дотошного амера. Случись что, я сумею опередить его на нужные доли мгновения, чтобы тот даже в конвульсиях не успел выжать спуск. Другое дело, что такого развития событий лучше избежать. Неожиданно амер опустил автомат и присел на корточки. Бормоча что–то себе под нос, он, зажав автомат между колен, вынул трясущимися руками пачку сигарет и, сноровисто чиркнув зажигалкой, прикурил, заслоняя сигарету от дождя. Окутав себя клубами сизого дыма, Смуглянка поднялся и, в три затяжки добив цигарку до фильтра, пошёл вперёд, где за поворотом уже раздавался басовитый командирский лай, надо думать, того самого негра в капральском чине. Я выждал ещё минут десять, но больше в моём тупичке никто не появился, волна чёса ушла к центру свалки, однако взрыва «сюрприза» я не услышал ни через час, ни позднее. Медленно отпустив ствол пистолета, я погладил затянутую в самодельный резиновый чехол рукоять. Вот уже двадцать лет я не расстаюсь со «стечкиным»