Партизаны. Судный день - [56]

Жора схватился за проволочную сетку руками, с остервенением затряс ее и заорал:

— Все, сука! Смерть твоя пришла! Сейчас кончать тебя буду! На куски порву! На ремни порежу, чтоб мне воли не видать!..

Речь Жоры, продолжавшаяся без остановки минуты две, произвела огромное впечатление на Михаила. Страус же продолжал невозмутимо стоять, пристально разглядывая человека, изрыгавшего ужасные угрозы.

Наконец Жора выдохся. Тяжело дыша, он с ненавистью посмотрел на птицу. Пернатый зверь явно отвечал ему взаимностью.

— Я понял, Жора, — догадался Михаил. — Он же по-человечьи не понимает. Вот и не пугается. Зато я чуть в штаны не наложил, — добавил он, желая сделать приятелю приятное.

— Не пугается? — злобно сказал Жора. — По-человечьи не понимает? А вот так? Вот так он понимает? — выхватив из кармана пистолет, он трижды выстрелил в воздух.

Дверь дома распахнулась, на крыльцо выскочил встревоженный Бодун.

— Вы чего, мужики? Что случилось?

— Да так, — Жора опустил пистолет. — Одну вещь проверить надо было.

— Вы хоть предупреждайте, — Бодун недовольно посмотрел на него и снова скрылся в доме.

Неожиданно повар хлопнул себя ладонью по лбу.

— Во мы дураки!

Жора повернулся к нему.

— Ты чего?

— Не мог он голову в песок зарыть! И пытаться нечего было.

— Почему?

— Да ты сам посмотри, — повар показал на загон. — Земля одна. Песка-то нет.

— И правда, — согласился Жора. — Тогда знаешь что… Давай за песком сходим. Как думаешь, ведра три хватит?

Виктор и Алена гуляли по лесу, собирая травы. Вернее, травы собирала Алена. Виктор лишь сопровождал ее с корзинкой в руках. Беглого взгляда на эту пару было вполне достаточно, чтобы определить: Алена совершенно увлечена травами, а Виктор — Аленой. Судя по тому, как нервно доктор облизывал губы, он явно созрел для какого-то решительного шага, но не знал, с чего начать.

— Грыжник! — обрадовалась Алена. — Нашелся-таки. Ишь, спрятался. — Она осторожно сорвала травку. — Салтычихе как раз будет. Отвару попьет недельку — и забудет про болячки свои. А вот, интересно знать, в городе ты бы ее как лечил? — спросила Алена Виктора.

Доктор, занятый совсем другими мыслями, пропустил ее слова мимо ушей.

Алена обернулась.

— Витя?

— А? — спохватился Виктор.

— Я говорю, ты бы Салтычиху в городе как лечил?

— Салтычиху? Ну… положили бы в клинику на недельку, провели бы обследование…

— Чего ж там обследовать? И так ясно — грыжа у нее.

— Коли ясно — тогда бы не проводили, — согласился Виктор.

— А лечение какое? — настаивала на своем Алена.

Виктор пришел в раздражение от собственной неловкости.

— Вырезали бы к чертовой матери — вот какое лечение, — бросил он в сердцах.

— Вот! — Алена удовлетворенно кивнула. — Вам бы только резать. А мы ее травкой попоим, ей и полегчает. Вот он — грыжник-то. — Девушка опустилась на колени. — Сколько его тут, — порадовалась она. — Повезло Салтычихе.

Виктор присел на корточки рядом с ней, не проявляя при этом никакого интереса к грыжнику. Собравшись наконец с духом, он протянул к Алене руки, явно собираясь обнять девушку за талию. В самом конце этой ответственной операции Виктор пугливо прикрыл глаза, что помешало ему заметить, как Алена потянулась к отдаленному растению. Руки доктора, лишившись намеченной цели, схватили воздух, а их обладатель, потеряв равновесие, рухнул на землю, лишь в последний момент успев упереться в нее ладонями.

Алена обернулась на шум.

— Ты чего? — удивилась она, обнаружив, что Виктор стоит рядом с ней на четвереньках.

Тот постарался скрыть глаза.

— Поближе рассмотреть хочу, — он вырвал из земли первое же попавшееся растение. — Вот он какой — грыжник, — произнес Виктор с преувеличенным вниманием. — Надо же…

— Какой же это грыжник? Грыжник я собрала. Это трава обычная.

— Да? Обидно.

Виктор поднялся на ноги и отряхнулся. Они тронулись дальше.

— А вот скажи, Алена, — доктор придумал новый, менее травматичный способ реализации амурных планов, — какой бы ты поставила диагноз при следующих симптомах: мужчина… примерно моего возраста… совершенно потерял сон…

— Коли бессонница — корень валерианы пить надо, — тут же отреагировала Алена.

— Там не только сон. Аппетита тоже нет. Кусок в горло не лезет, — прозрачно намекнул Виктор, но девушка проявила поразительную недогадливость.

— Это с перепою бывает. Тут огуречный рассол хорошо, — предложила она.

— Подожди, Алена. Ты до конца дослушай. Короче, человек потерял сон и аппетит… не может ни на чем сосредоточиться… все время тяжело вздыхает…

— Астма, что ли?

Виктор пропустил ее слова мимо ушей.

— Думает все время об одном… — продолжил он, подходя к главному.

— Это о чем же?

— Ну… об одном, — не решился уточнить Виктор. — Не важно. Важно, что больше ни о чем он думать не может.

— Никак психический?

— В какой-то мере. Но ему кажется, что причиной этого состояния — один человек.

— Ах, вот оно что, — мысли Алены приняли привычное направление. — Ежели так — воск лить надо. Свечку растопить — и в блюдце. С заговором. Воск как застынет, так и покажется, какой человек его заворожил. Бабка моя хорошо воск лить умеет.

Потерпев окончательную неудачу в эзоповой речи, Виктор внезапно решился назвать все своими именами.