Партизаны - [48]

Петерсен вздохнул, потер рукой подбородок, кинул взгляд на Харрисона, долил в стакан немного вина и ничего не ответил.

После столь неожиданного вывода хозяина дома беседа сама собой потухла. Харрисон и оба офицера-четника остались погруженными в раздумья. Зарина и Лоррейн всем своим видом показывали, что их неприязнь к Петерсену не только не исчезла, а вспыхнула с новой силой. Алекс и Михаэль, как обычно, молчали. На этот раз к ним присоединились даже такие признанные «мастера разговорного жанра», как Джакомо и Джордже…

Радиорубку Петерсена по комфорту и роскоши было невозможно сравнить с резиденцией Харрисона. Хижина была тоже достаточно велика, но всю ее обстановку составляли три кровати, три стула и небольшой кухонный шкафчик. Крохотная каморка, где стоял радиопередатчик, отделялась от комнаты занавеской.

— Я опечален и взволнован, — сказал Джордже, — глубоко взволнован. — Он налил в большую кружку вина и разом отхлебнул половину, видимо, для того, чтобы показать всю глубину своего волнения. — Нет, «опечален» все же более подходящее слово. Осознать, что чья-то жизнь потерпела крах, — слишком горькая пилюля, чтобы проглотить ее, не запивая. Урон, который наносится достоинству и самолюбию, невозможно восполнить. То, что вы сказали, Петер, меня потрясло.

— Понимаю, — посочувствовал Петерсен. — Я ощутил то же самое…

Джордже как будто не слышал его.

— Вы не забыли те дни, когда были моим студентом в Белграде?

— Кто это может забыть? Как можно забыть колючие университетские тернии? Этот опыт останется на всю жизнь.

— Помните правила, те вечные постулаты, которые я всегда проповедовал? Благородство, честность, искренность, чистота помыслов, открытость серда — они прямо противоположны хитрости и лжи. Помните, как мы шли сквозь тьму этого мира, освещая себе дорогу пламенем истины?

— Да, Джордже.

— Я конченный человек.

— Простите, Джордже.

Глава 7

…Их было шестеро, и у всех свирепые физиономии. Характерами они обладали явно тоже не ангельскими. Все шестеро до странного походили друг на друга: выше среднего роста, поджарые, широкоплечие, одетые совершенно одинаково — брюки военного покроя, заправленные в высокие альпийские сапоги, теплые куртки цвета «хаки» без каких-либо знаков различия и такого же защитного цвета кепи. И вооружены они были одинаково: автоматы в руках, пистолеты в поясных кобурах, из-за голенища правого сапога у каждого торчал широкий охотничий нож. Лица смуглые, а взгляды спокойные и внимательные. Опасные люди.

…Когда вечером следующего дня компания в прежнем составе вновь собралась у Харрисона, входная дверь неожиданно распахнулась и внутрь ворвались трое людей с автоматами. Следом за ним влетели еще трое. Их появление оказалось настолько неожиданным, что даже мысль о сопротивлении никому не пришла в голову.

— Меня зовут Черны, — сказал один из мужчин, самый низкий и коренастый. — Сейчас по очереди вы достанете свое оружие и положите его на пол. Начнем с вас, — Черны кивнул на Метровича.

Через минуту все оружие, по крайней мере видимое глазу, лежало на полу. Черны поманил пальцем Лоррейн.

— Соберите пистолеты и положите их на журнальный столик. Надеюсь, у вас хватит ума, чтобы не воспользоваться им.

Лоррейн и не думала о чем-либо подобном. Руки ее так тряслись, что она с трудом сумела собрать оружие. Когда пистолеты легли на стол, Черны спросил, обращаясь к ней и Зарине:

— А вы, юные леди, вооружены?

— У дам нет оружия, — сказал Петерсен, — гарантирую это. Если вы найдете у них или в их вещах оружие, можете меня расстрелять.

Черны взглянул на него почти с усмешкой. Он сунул руку за пазуху и достал из внутреннего кармана бумажный лист.

— Ваше имя?

— Петерсен.

— А, майор Петерсен. Вы возглавляете список. Судя по одежде девушек, при себе оружия они не имеют. Но почему вы так убежденно говорите об их вещах?

— Я осматривал их.

Девушки на мгновение замерли и обменялись негодующими взглядами. Черны слегка улыбнулся.

— Вам следовало их предупредить. Хорошо, насчет девушек я вам верю. Но если кто-нибудь из мужчин вдруг решил припрятать оружие и я это обнаружу, то лично застрелю любого, — тон Черны не оставлял никакого сомнения в том, что он исполнит свою угрозу.

— Нет нужды прибегать ко всем этим унизительным процедурам, — жалобно сказал Джордже. — Я сдаюсь, — толстяк вынул из-под рубашки «вальтер», протянул его Черны и ткнул Алекса локтем под ребра. — Не будь глупцом. Не думаю, что у этого парня есть чувство юмора.

Алекс нахмурился и, повторив действия Джордже, швырнул пистолет на журнальный столик.

— Спасибо, — Черны вновь заглянул в свой список. — Вы, конечно, тот самый профессоре. Номер два в нашем списке, — он перевел взгляд на Алекса. — А вы, догадываюсь, числитесь в нем под третьим номером. Здесь написано: «Алекс, наемный убийца». Краткая, но исчерпывающая характеристика. Запомним ее. — Черны повернулся к одному из своих людей: — Эдвард, обыщи одежду на вешалке. Может, там что-то осталось.

— Вам незачем обыскивать всю одежду, — сказал Петерсен. — Моя куртка висит с левого края. В нижнем кармане — «люгер».

— Вы благоразумны, — заметил Черны.