Партизанской тропой - [79]
Горит костер, потрескивает сухой валежник. Где-то высоко в ясном звездном небе пролетает самолет. Это не тревожит старых партизан: самолет не сбросит на лес грохочущих бомб, не обстреляет из пушек и пулеметов. Это наш самолет, советский. И никаким другим самолетам не подниматься больше в мирное украинское небо. А тогда, двадцать лет назад, над этим лесом парили хищные фашистские коршуны. Партизаны не разводили костров и даже курили с большой осторожностью. А фашистские самолеты зажигали над лесом фонари и бомбили, стреляли наугад. Прошло и никогда не повторится то тяжелое время.
Только к утру гаснет наш костер, и постепенно угасают наши воспоминания о давнем, но близком всем нам и незабываемом. Однако не удается надолго отогнать от себя эти воспоминания. Слишком многое говорит нам о прошлом в этих партизанских лесах. Утром мы идем к братским могилам. Здесь лежат народные мстители. Задумчивые, тихо шелестящие деревья охраняют их вечный покой. Здесь часто бывают люди из близких и дальних деревень. На могилах цветы, кругом зелень. Возложили и мы свои венки.
Мы надолго останавливаемся у скромного обелиска с этой надписью. Настоящая фамилия партизана — Проценко Григорий Михайлович. А Вовк — это его подпольная кличка, с которой он появился в партизанском отряде: так и прижилась эта кличка, с ней и похоронили его товарищи. Вовк-Проценко был офицером Советской Армии, попал в окружение, побывал в плену, вырвался и снова стал бороться с фашистами. В селе Вовк жили его мать и брат с женой, и, видно, поэтому подпольщик взял такую кличку. Вовк-Проценко сначала обосновался в селе и создал крупную подпольную организацию, которая принесла немало вреда фашистам.
Работа была опасной. Оккупанты, когда обнаружили подпольную организацию, стали хватать всех подряд. Они никого не щадили, каждого считали подпольщиком и на этом основании арестовывали, пытали, расстреливали, угоняли в рабство в Германию. Устраивалась настоящая охота на людей, В одну из облав в лапы к жандармам попал и Вовк-Проценко. Его увезли под сильной охраной в районную тюрьму и там поместили в строгой изоляции. Он хорошо понимал, что его ожидает, если фашисты дознаются о его руководящей роли в подпольной организации.
Надо бежать. Но как это сделать? Связи с товарищами нет, и установить ее невозможно. Приходилось рассчитывать только на свои силы, на выдумку и находчивость. Однажды тюремщики застали своего арестанта в очень веселом настроении. Тот пел, плясал, а потом ни с того ни с сего стал биться головой об стены. Тюремщики зверски избили арестанта. Всю ночь в камере было тихо. Утром охранник заглянул через окошечко и увидел распростертого на холодном полу человека. Тот не подавал никаких признаков жизни. Охранник забеспокоился: не отдал ли большевик богу душу? Еще попадет от начальства.
Проценко Григорий Михайлович — командир партизанского взвода.
Он вошел в камеру и наклонился над арестованным. Дальнейшее произошло стремительно. Вовк-Проценко схватил жандарма за горло, подмял его под себя и оглушил прикладом.
Захватив винтовку, он кинулся из тюрьмы и благополучно ушел.
День переждал в глухом овраге, а ночью пришел в село, в дом своего брата. Того не оказалось дома, а жена его со слезами на глазах умоляла Проценко не входить к ним: проведают немцы — расстреляют всю семью.
— Как тебе не стыдно! — озлился Проценко. — Иди немедленно к матери и скажи, что я хочу повидаться с ней. Приведи ее. И не вздумай болтать лишнего.
Жена брата с плачем побежала по улице. Вовк-Проценко ушел в сад и спрятался за деревьями. Он был вооружен и готов сопротивляться до последнего. Конечно, глупо погибнуть сейчас, когда он вырвался из рук палачей. Скорее бы пришла мать! На помощь невестки, как видно, нечего рассчитывать. Вон как она всполошилась, увидев его. Ясно, что женщина запугана немцами. Фашисты жестоко карают тех, кто укрывает подпольщиков и помогает партизанам.
— Он там, за хатою, мама! — испуганно шептала жена брата, указывая трясущейся рукой в сторону сада. — Только уходите скорее, вдруг немцы нагрянут!
— Мама! — позвал Вовк-Проценко. — Иди сюда, не бойся.
— Сынку! — мать кинулась к сыну, обняла, забилась в рыданиях. — Как же ты утек от извергов?
— Не плачь, мама. Не такое теперь время, чтобы плакать. Иди к Алексею и расскажи обо мне. Пусть выручает. Я буду ждать его здесь, в нашем селе. Пусть найдет меня.
Сельский врач Алексей Крячек обслуживал несколько сел. Он участвовал в подпольной работе и оказывал патриотам неоценимую помощь. Как врач, он пользовался правом разъезжать без особого на то разрешения. Под видом посещения больных Крячек доставлял оружие, поддерживал связь с разными группами подпольщиков. Полицаи знали его и не чинили препятствий «лекарю». Врачу удавалось, даже не навлекая подозрений, пробираться к партизанам, приводить туда бежавших из плена советских воинов. Словом, вся округа была ему хорошо знакома, везде он находил радушный прием.
— Сбежал?! — удивленно и радостно воскликнул он, встретившись с матерью Проценко. — Вот молодец! И где же он теперь?
