Партизанские встречи - [24]

— Если очень соскучился, привезем.

…А в Трубчевске в это время произошло то, чего боялся Бондаренко и от чего предостерегал юных подпольщиц. Когда Дарнев в последний раз перед наступлением пришел в город и зашел к Вере, он застал её расстроенной. Вера рассказала, что явочная квартира в доме его матери разгромлена. Марии Ивановне удалось скрыться, но немцы установили за домом слежку. Не зайди Дарнев к Вере, он попал бы прямо к немцам в руки.

— Что же этот провал — провокация? — спросил Дарнев.

Вера рассказала, что два дня тому назад арестован Кирюшин, а сегодня его жена. Гестаповцы рыщут по городу, хватают людей, но из организации пока больше никого не взяли.

— А Литвин? — спросил Дариев.

— Литвин дома. Я была у него, он ума приложить не может, чем объяснить арест Кирюшина и провал конспиративной квартиры Марии Ивановны.

— А нет во всем этом его вини?

— Нет, нет и нет, — ответила Вера решительно.

Жил Литвин недалеко от Веры, и она решила сходить к нему на квартиру ещё раз. Ночь была на редкость пасмурная, темная, летел снег. У дома Литвина Вера почти в упор встретилась с немецким патрулем, который уводил Литвина. Заметив Веру, Литвин успел крикнуть:

— Нас предали… Уходи скорей!

Девушка быстро скрылась за углом и бросилась бежать. Два гестаповца кинулись за ней. Она подбежала к своему дому и крикнула в окно:

— Уходи скорее, Лёка: немцы!

Дарнев выбрался в окно в задней стене дома, прошмыгнул за сарай и из-за угла напал на гестаповцев. Два выстрела свалили их. В перестрелке тяжело ранили Веру.

Дарнев понял это только тогда, когда Вера опустилась в снег. Она была в овчинной шубке, и на ней не видно было крови.

— Иди, Лёка… А я не могу.

— Ты ранена, Вера?

Дарнев расстегнул шубку. На платье Веры на груди была кровь.

— Пустяки, Лека, царапина… У меня что-то голова кружится. Пройдет. Я здесь где-нибудь укроюсь… Надо немедленно начать наступление, иначе мы потеряем всех наших… Скажи об этом Бондаренко.

Дарнев понимал, что надо обо всём сообщить в отряд, что время не ждет. Но как оставить Веру? Взять её с собой, но сколько это потребует времени?

— Иди, иди, Лека, — торопила Вера.

— Я сам знаю, как мне поступить.

Дарнев огляделся. Было ещё темно, но на востоке загорался хмурый зимний рассвет. У дома лежали два убитых гестаповца. Их засыпал снег. Дарнев оттащил трупы за дом и бросил в сарай с сеном. Но и Веру здесь, в доме или у дома, нельзя было оставить.

За домом с холма к Десне спускался хозяйский огород. Сейчас он был голый, и о нём напоминали только высохшие редкие зонтики неубранного укропа. Внизу в овраге росли кусты бузины и боярышника. Летом они были густые и зеленые, а сейчас в них набился снег. Всё же там можно было ненадолго укрыться если тихо и незаметно лежать в снегу. Дарнев бережно понес Веру в овраг. К счастью, падал снег и следы засыпало.

В кустах он положил Веру, наломал ветвей бузины, воткнул их в снег с той стороны, откуда можно было увидеть убежище Веры с дороги.

— Мне удобно, Лёка, я подремлю, пока ты придешь… Укрой меня своим тулупом. Вот так. Оставь пистолет. Он мне не пригодится, но ты оставь. Так, на всякий случай. Я ещё могу спустить курок. Поцелуй меня, Лёка…

Дарнев стоял на коленях возле Веры, осторожно укрывая её тулупом. Сверху он прикрыл её ветками бузины.

Светало. Первый луч солнца упал из-за леса на дальнее поле, позолотил луковку старой церкви, стоявшей в саду. Больше нельзя было здесь оставаться. Дарнев спустился к Десне и побежал. Он бежал до леса, а там до самого лагеря.

18

Алексей прибежал в штаб, когда в отрядах заканчивались последние приготовления.

Сообщение его озадачило всех. Сам собой напрашивался вопрос: как быть? Если немцам всё уже известно, отряды могут попасть в западню. Тем не менее, партизаны решили действовать, не медля ни минуты.

Отряды выступили, и когда они появились на окраине, в городе началось восстание. Несмотря на аресты, немцы ничего о намечавшемся восстании не узнали.

Дарнев ворвался в город с разведчиками. Жаркий бой длился целый день. К вечеру партизаны стали хозяевами Трубчевска. Гарнизон разгромили. Только убитыми противник потерял около двухсот человек.

Волгин, превосходно действовавший со своей группой и подстреливший из своего автомата бургомистра, первым достиг тюрьмы. Он разогнал укрепившихся в тюрьме гестаповцев, обыскал все камеры, но ни Литвина, ни Кирюшина не нашел.

Продержав город в своих руках несколько суток, партизаны оставили его и ушли на свои базы. Они вывезли уцелевшие склады с оружием, подготовили новые явочные квартиры. Мария Ивановна, мать Дарнева, которая скрывалась у знакомых, и некоторые другие подпольщики оставаться в городе не могли; они ушли с партизанами. В городе возникло новое подполье.

За то время, которое партизаны удерживали Трубчевск, райком выяснил, каким образом немцы напали на след Кирюшина и Литвина. За несколько дней до восстания Вера и её подруги Валя Белоусова, Шура Кулешова, а также Литвин и Шеметов собрались в доме Кирюшина. Накануне от Бондаренко получили листовки и говорили о том, как их распространить. За ужином подпольщики стали читать листовки вслух. В это время в комнату вошла жена Кирюшина. Литвин прервал было чтение, но Кирюшина стала просить, чтобы он продолжал, даже прослезилась. Радостное возбуждение, которое охватило собравшихся, было так велико, что после того, как Литвин дочитал, подпольщики вполголоса запели «Интернационал», потом «Партизанскую». Жена Кирюшина пела вместе со всеми. Ее захватил общий порыв и надежды, стремления к борьбе. Весело проводила она друзей, и долго после их ухода не оставляло её хорошее чувство уверенности в победе.