Партизанские встречи - [21]

— Не могу. Когда такие почтенные старички, — Дарнев поклонился Александру Христофоровичу, — в такое время в саду с девушками… дети должны спать.

Он ещё раз поклонился, ушел и мучился после всю ночь. Наутро позвонил Вере, извинился, а она потребовала, чтобы он просил прощения у Александра Христофоровича…

Теперь Вера опять заговорила о нём.

— Вспомнил, — сказал Дарнев. — Было, прошло, всё проходит.

— Нет, не всё, — возразила Вера. — Не всё…

— Подожди, — перебил Дарнев. — Понимаешь ли, я не знаю, как тебе объяснить. Ну вот — ты, он… Я не мог его видеть с тобой. Девушки к нему липли как-то… пожилой человек…

— Чудак ты. Он очень хороший. Он вел кружок истории. Ты знаешь, как это интересно.

— Я тогда в той истории не разбирался.

— А теперь?

— Теперь другая история. К этой истории и мы с тобой причастны, Вера… Тогда Христофорович казался чужим. Признаться, когда началась война, первым в голову пришел мне он. Этот будет классическим предателем, подумал я.

— Видишь, как можно ошибаться в людях?

— Да. Но я давно уже пришел к выводу, вернее сказать, Бондаренко меня к нему привел, что всякий истинный патриот, каким бы он ни казался на первый взгляд, если он хочет вести борьбу с врагом, он не усидит без дела, он найдет себе место в борьбе, он найдет и форму борьбы с врагом. Христофорович нашел и место и формы борьбы. И теперь я уверен, что после войны он будет учить нас с тобой, как воспитывать детей.

— Он не будет учить нас. Его повесили. Это мне Шеметов сказал. Я хочу, чтобы ты об этом помнил. Всю жизнь помнил. Теперь мы должны всех Андреек собрать вместе и воспитывать их.

Алексей ничего ей не ответил. Он обнял Веру, положил её голову к себе на руку. Снег падал и падал на их горячие лица, на тулуп, которым они укрылись, на сено, ещё пахнувшее полем, теплом и летом, лежавшее в санях.

Неожиданно лошадь остановилась. Над головой раздался голос Волгина:

— Поднимайсь! Мы у развилки, товарищ Дарнев.

Они выбрались из саней. Пора расставаться. Наступал рассвет. Ветер и метель стихали.

Друзья простились. Вера и Литвин с подводчиками поехали в Трубчевск, а Дарнев и Сергей с новым отрядом в тридцать человек на подаренных колхозом десяти подводах, с запасом продовольствия тронулись на базу.

Десну перешли, когда совсем уже рассвело. Впереди был лес.

Каждый из молодых партизан смутно ощущал, что вступление в лес есть вступление в новую жизнь. Здесь, в этом бескрайнем, как море, лесу она только ещё начинается.

В лесу было тихо. Падали крупные снежинки, кружась между сосен… Дышалось легко, пахло мерзлой хвоей, далеко по лесу разносилось эхо санного скрипа и приглушенного говора.

Обоз остановился, когда впереди показались два всадника. В одном из них Волгин узнал Бондаренко. Бондаренко спешился и, с трудом шагая по снегу, подошел к Дарневу, обнял его и поцеловал.

— Поздравляю, Лёша, всех поздравляю! Вести идут впереди вас.

Бондаренко приказал ординарцу вести подводы в лагерь, а сам задержался с новичками, предложил закурить, задал несколько самых обычных вопросов. Люди улыбались, отвечали сдержанно. Постепенно партизаны окружили Бондаренко плотным кольцом, а с ним Дарнева и Волгина.

— Видели теперь, как вражеские мосты взлетают на воздух? — спросил Бондаренко. — Поздравляю вас с первой удачей и с новым боевым отрядом.

— И видели и слышали, — дружно ответили партизаны и прокричали вразброд «ура».

— «Ура»-то у вас пока не получается: отвыкли, видимо, — сказал Бондаренко. — А в командиры кого поставим? Волгин подойдет?

— Подойдет! — согласились партизаны. Здесь же решили назвать отряд именем Семена Михайловича Буденного, в честь колхоза, из которого пришло пополнение.

— Приступай к исполнению обязанностей, — сказал Бондаренко.

— Есть приступать! — ответил Сергей и подал команду: — Бросай курить. Строиться!

Бондаренко стоял на тропке и весело глядел на Волгина, на новичков.

Новички наперебой говорили что-то своему командиру, называли его по привычке Сережей.

— Товарищи, зачем по имени? Какой я теперь Сережа? Давайте по-партизански — тоже ведь по-дружески и запросто: «Товарищ командир!» Ясно?

— Ясно.

— Равняйсь! — скомандовал Сергей.

Бондаренко толкнул Дарнева локтем:

— Входит в роль. Пойдем.

— Нале-е-во! За мной шагом… марш!

Отряд дружно взял ногу.

Вскоре отряд имени Буденного получил самостоятельность. Бондаренко поручил Волгину выдвинуться с отрядом в Погару и расширить партизанское движение там.

15

Однажды Бондаренко разрешил юным подпольщикам из Трубчевска прийти в партизанский лагерь. Привел их Дарнев. Вера и девушки принесли партизанам подарки. Одних кисетов, расшитых шелком, более сотни. Принесли из города и белых булок, от которых партизаны давно отвыкли. Но самое важное в этой встрече было то, что молодые подпольщики увидели людей, поддерживавших в народе надежду и веру в будущее.

Рассказали девушки и о плане подпольной организации разгромить трубчевский гарнизон.

— Как в воду глядели, — сказал Бондаренко, выслушав девушек. — О чем мы думаем, вы мне и рассказываете. Вашу идею разгрома трубчевского гарнизона мы поддержим, но вам следует подумать и о восстании в городе.

Трубчевский райком несколько раз уже обсуждал вопрос о направлении деятельности подпольной группы. Трубчевск, стоящий в стороне от железной дороги, не имевший военных объектов и промышленности (единственный маслодельный завод почти не работал), всё же являлся административным и политическим центром большого района и там в подполье подобрались боевые товарищи.