Партизанская война - [8]

— В таком случае пещеру необходимо срочно разрушить, а еще лучше уничтожить портал. Надо понять, как он строится, как его уничтожить, сколько их еще на Аттуме. Это теперь наша вторая родина, и её надо защищать. А то попрет всякая нечисть с Харма. Кто его знает, какие там еще сюрпризы.

— Так, может, и нет никаких лабораторий? Может быть, это нашествие с Харма?

— Я сам, помню когда система нам объявляла монстров императора как порождение секретных лабораторий. Да, теперь, похоже, система сама в ступоре после смерти персонажа на Земле. Клим, ты-то чего молчишь? Ты самый опытный из нас, ты аксакал жизни, если можно так сказать, — Клим, казалось, наслаждался происходящим вокруг. Он, раздетый по пояс, босой, развалившись на ступенях амфитеатра, грелся на весеннем солнце Аттума, щурясь и улыбаясь.

— Когда-то в детстве мы с друзьями сооружали конструкции из столов, стульев, скатертей и тканей. И объявляли эти сооружения нашей детской территорией. Родители благосклонно наблюдали и принимали наше детское творчество. Повзрослев, мы стали строить шалаши в лесу, разжигая костры, создавая дружеские союзы, договариваясь о собственных незыблемых, как нам тогда казалось, правилах. Система, родители, государство принимали это. «Это переходный период, — говорили они. — Пусть наслаждаются детством, перед тем как войти во взрослую жизнь». Через некоторое время мы создали коммуну хиппи. Мы не хотели возвращаться под крыло системы, нам казалось, что секс лучше войны. Мы видели, что система, любая, деструктивна. Она ограничивает свободу и создает препятствия творчеству, если только это творчество не является механизмом, составляющей защиты системы или войны систем. И в этом творчестве система никак не ограничивает творца. Так и была создана атомная бомба. Так вот, к чему я это. Игра. Как вы думаете? Когда игра перестала быть игрой?

— Ты хочешь сказать, она не перестает быть игрой? И сейчас? Так это банально. Ты к чему это все?

— Я к тому, мой проницательный друг Григорий, чтобы ты обратил свой взгляд в суть процесса. Что ты сейчас наблюдаешь на Аттуме?

— Ты имеешь в виду войну систем?

— Это-то как раз банально, как и то, что земляне являются инструментом в войне систем. Я о том, что система, имеющая в своем арсенале любые совершенные инструменты, по какой-то одной ей ведомой причине применяет, на мой взгляд, самый несовершенный, а именно слабых несовершенных людей. В нашем арсенале лишь высочайшая приспосабливаемость и подаренное нам бессмертие, которое с таким же успехом может быть отнято.

— Вот кто бы говорил о слабости и несовершенстве? Ты без всякого посредничества перенес ребенка из одного мира в другой.

— Да, это было, но при этом я чуть живот не надорвал. А как тебе сила перемещения миллиардов людей? Да еще и на две планеты.

— Но почему-то именно на нас ставку сделали в деле освобождения планеты. Наверное, как-то эти умы просчитали возможные варианты.

— Ладно, пора испортить эту надменную физиономию. Брюнет, говоришь? Давай для начала обрушим пещеру над порталом. Даже если они откопаются с помощью своих сколопендр, пройдет немало времени, а разрушить я точно смогу. Есть у меня одна возможность устроить локальное землетрясение. И в этот раз я пойду один… На тебе, Егор, клан и плато, а тебе, Клим, похоже, предстоит разобраться с личными проблемами, пока ты два дня спал, к тебе наведывались посетители. И, как выяснилось, кто-то тебя знал в том мире, когда ты был еще таким же юным, как и я. А вот и она, — плавно, грациозно, в длинном расшитом сарафане, похожем на легкий плащ, или, может быть, легком плаще, похожем на сарафан, к нам по ступеням поднималась Милана. Длинная тугая коса подчеркивала стиль русской красавицы. Вокруг Клима поднялось облако, и уже стала материализовываться голая нимфа, но Клим, улыбнувшись щелкнул пальцем, и красивое видение стало исчезать, зато вместо него материализовался огромный лохматый рыжий кот. Он не спеша и, как показалось, с некоторой ленью спустился на одну ступень навстречу к Милане. Клим ошарашенно, хлопая глазами, смотрел на кота. Милана улыбнулась, громко поздоровалась со всеми, а обратившись к Климу, отдельно поприветствовала:

— Привет, скиталец! Ты думал, ты один таскаешься со своим приданным, или, правильнее сказать, преданными?

— Мила! Мила! Мила! — он кинулся к ней навстречу, подхватил на руки и стал целовать в лицо, губы, волосы. — Как же я долго тебя искал. Я же чувствовал, что ты где-то здесь, — кот спокойно сел и стал деловито осматриваться. Мы все, улыбаясь, с любопытством наблюдали встречу в полном смысле слова через столетие. Несведущим никогда бы и в голову не пришло, что этим двоим, на вид не более тридцати лет, больше чем по сто двадцать лет.

— Я тоже тебя искала, Климушка. Это была еще одна причина отправиться в этот мир.

— Ты где пряталась все это время?

— В лесу, на Алтае, училась у местных шаманов. Десяток лет в Тибете в монастыре. Там мы с тобой на пару лет разминулись, я потом это узнала.

— Это твой, ээ, кот?

— А, понимаешь, кто это?

— Да я вижу, что не кот это, а кто понять, не могу, — она звонко, как колокольчик, рассмеялась.