Партизанская искра - [61]

Николенко знал этот участок земли и верил, что ему удастся привести в исполнение намеченный план. Главное — семена. Проба, недавно проведенная, показала, что семена здоровые и обещают хорошую всхожесть. На каждом пакетике было обозначено, где выращен сорт.

Ничего не скажешь, агроном был доволен своей помощницей. Ему нравилось, что девушка быстро понимала, чего от неё требовали, и работу свою исполняла точно, аккуратно и со знанием дела.

Правда, сначала он настороженно относился к Соне, не вполне доверял ей. Уходя из лаборатории, запирал шкафы на замок и ключи уносил с собой.

«Кто её знает, эту девчонку, чем она дышит», — думал агроном. Он боялся хищения семян, которых могло не хватить для его рассадников.

О политике Николенко сейчас не думал. Он считал, что советская власть не вернется и не боялся, что какая-то девчонка будет заниматься вредительством — «побоится. А что, ей плохо сейчас тут? Работает себе».

Но все-таки первое время агроном присматривался к помощнице, наблюдал за ней. Не раз он хитро подстраивал ей всякие подвохи: уходя из лаборатории, оставлял шкафы с семенами открытыми, отмечая незаметными знаками пакетики.

Но Соня была осторожна. Друзья советовали ей постараться войти в доверие к агроному. Многие из односельчан просили её принести щепоточку тех или иных семян для своих огородов, но Соня отказывала.

— Не могу. У нас может не хватить семян для фермы.

Некоторые обижались и считали, что Соня «для румын старается». А ей это было на руку.

Не заметив за помощницей ничего подозрительного, Николенко стал доверять ей. Он теперь оставлял девушку одну в лаборатории, уходя, бросал шкафы открытыми. Поручал ей разбирать сорта семян, проращивать, вести просушку.

Видя к себе такое доверие, Соня старалась еще больше. Но, работая усердно, девушка ни на секунду не забывала, зачем она пришла на ферму. Она видела, что задание, порученное ей подпольным комитетом, выполнить будет нелегко. Тут все нужно продумать до мельчайших подробностей, чтобы в случае удачи не возбудить никаких подозрений. Тем более, что семена были испытаны на всхожесть самим агрономом, и об их непригодности нечего было думать.

И вот наступил вечер, когда Николенко сказал своей помощнице:

— Завтра придешь пораньше. Начнем протравливать семена.

Девушка почувствовала, как по спине пробежали мурашки и чаще застучало сердце.

— Завтра? — переспросила она машинально, лишь бы не молчать, лишь бы не выдать своего волнения. Завтра решалась судьба её задания.

— Хорошо, я приду рано, — не слыша своего голоса произнесла Соня. Потом на один миг у нее мелькнула мысль, что нужно о чем-то спросить, о чем-то важном, о чем же, о чем? Она мучительно напрягала память, но вспомнить не могла. Соня остро чувствовала, что без этого вопроса не обойтись.

— Что я у вас хотела спросить, Андрей Игнатьевич? — проговорила девушка, как бы про себя.

— Не знаю, что-нибудь насчет протравки, наверно?

— Да. Чем будем протравливать? — поспешила спросить Соня.

— Сулемой. Это лучшее средство. Некоторые семена, правда, придется протравливать формалином, ну, например, корнеплоды. Они очень нежны и сулемой их дезинфицировать нельзя, могут погибнуть.

Соня попрощалась и вышла. У калитки, наконец, вспомнила, что нужно взять справочник, и вернулась. Николенко закрывал уже на замок лабораторию.

— Андрей Игнатьевич, я хотела попросить у вас «Справочник агронома». Он вам не нужен до завтра?

— Нет, я и так помню, — самонадеянно улыбнулся он.

— Хочу почитать, кое-что вспомнить.

Подавая помощнице справочник, агроном покровительственно прогудел:

— Почитай, почитай. Это полезно. Когда-то и я в него заглядывал.

— Спасибо, — поблагодарила Соня и, прижав к груди серенькую книжечку, спешно побежала домой.

Весенняя безлунная ночь опустилась над Катеринкой. Темными бесформенными кучами проступают из темноты уснувшие хаты. Только в двух маленьких окошечках теплится тусклый желтый огонек. Фитиль в лампе подкручен до маленького, еле видного язычка. Соня перелистывает страницы книжечки и взгляд её останавливается на черных жирных буквах: «ДЕЗИНФЕКЦИЯ СЕМЯН».

Густые стрельчатые брови девушки нахмурены, губы сжаты, большие серые глаза бегают по строчкам:

«Раствор сулемы следует составлять таким образом: на один литр воды нужно всыпать один грамм сулемы и хорошенько помешать, чтобы порошок растворился.

Увеличение обозначенной здесь пропорции сулемы может повлечь за собой умерщвление семян, то есть потерю всхожести». Соня перестала читать. Мысль лихорадочно работала.

— Если вместо одного грамма сулемы да всыпать на литр, допустим, два. На один литр два грамма. — Она повторяла про себя эти слова несколько раз, чтобы крепко запомнить.

— Как просто: взять и вместо одного грамма всыпать два. И все в порядке. Как просто, удивительно просто, — шептала она. — Хорошо, что я догадалась взять справочник… А Парфентий говорил: «Комитет на тебя надеется». Надейтесь, товарищи!

Соня потушила лампу, но еще долго не могла уснуть в ее воображении рисовалась лаборатория, банки с раствором, семена. Пристальный взгляд холодных серых глаз агронома. И голубые смеющиеся глаза Парфентия. Потом вдруг все исчезало и открывалось черное, бесплодное поле. Ни одного ростка. И глаза агронома, в которых плещется тревога. «Два вместо одного», — подумала еще раз девушка и уронила голову на подушку.